Сложность и философия становления[]

David R. Weinbaum (Weaver) ECCO, Center Leo Apostel, Vrije Universiteit Brussel Krijgskundestraat 33, 1160 Brussels, Belgium Phone: +32470852808 Email: David.Weinbaum@vub.ac.be

Вступление[]

Предметом данной статьи являются онтологические основы изучения систем и сложности. Современные подходы к сложности уже включают значительные отклонения от классических научных методологий и их концептуальной основы, которые восходят к Платону, Аристотелю и, совсем недавно, к ньютоновскому мировоззрению (Heylighen et al., 2007). Такие концепции, как холизм (не редукционистский подход), возникновение, индетерминизм, незавершенность и другие, стали основой общей теории систем, которая на сегодняшний день обеспечивает наиболее эффективную парадигму в борьбе со сложностью. Мы представляем революционную онтологию, созданную философом Жилем Делезом (Smith & Protevi, 2008) во второй половине 20-го века и далее адаптированы к системной теоретической терминологии Мануэля Деланды и других. Работа Делеза устанавливает изменение (различие) в качестве основного онтологического элемента в том смысле, что она обеспечивает систему мышления, которая естественным образом обращается к динамическим сложным явлениям.

Онтология различий Делеза возникает из его критики корней западного догматического мышления, где статичные трансцендентные сущности являются основополагающими, а изменения и различия вторичны и в глубоком смысле маргинальны. Его онтология предлагает альтернативу не только ньютоновскому мировоззрению, но и более глубокому пониманию реальности, коренящейся в философских системах Платона и Аристотеля. Центральное место в работе Делеза в этом контексте занимают концепции различия, множественности, виртуальности и становления, которые являются основными строительными блоками онтологии Делеза. Применение этих концепций требует отхода от глубоко укоренившейся онтологии, основанной на существе (сущность-объект), до онтологии становления (разностный процесс). Эта статья направлена на стимулирование новых способов мышления о сложных системах на концептуальном уровне. Другая неявная цель - установить междисциплинарный мост, подтверждающий важность философского дискурса для наук и экспериментального подхода к философским проблемам. В первом разделе предлагается краткая критика основ общей теории систем. Критика выставляет некоторые основные концептуальные ограничения в работе со сложностью и служит основой для работы, представленной здесь. В следующих разделах дан обзор онтологии Делеза и подробное описание наиболее важных концепций. В заключительных разделах обсуждаются возможные применения и общая актуальность философии становления для изучения сложных систем.

Краткая критика концептуальных основ теории систем[]

Теория систем прошла долгий путь от классической ньютоновской науки и действительно представляет собой основной концептуальный сдвиг парадигмы (Heylighen et al., 2007; 2001). Тем не менее, теория все еще страдает от нескольких серьезных слабостей, в основном из-за ее корней в платоновской и аристотелевской системах мышления и, в частности, из-за ее предположений о природе реальности и природе мышления. Они кратко изложены ниже. Эти недостатки становятся более очевидными, поскольку системы становятся все более сложными, а их сложность становится менее сложной.

2.1. Трансцендентный подход теории систем

В философской традиции понятие «трансцендентность» указывает на то, что находится вне и вне существования. Корни концепции можно найти в религиозной мысли и особенно в монотеистической иудейско-христианской системе. Там он описывает статус Бога по отношению к существованию. Но концепция трансцендентности возникла также как доминирующий мотив в греческой философии и, следовательно, стала очень влиятельной в западной философии и науках. В греческой философии платоновские формы стоят вне человеческого опыта и превосходят само существование. Роль философа состоит в том, чтобы стремиться понять формы, которые формируют мир материи. Такое понимание достижимо с помощью интеллекта, который также считается превосходящим материальный мир. Поэтому очевидны два вида трансцендентности: трансценденция идеальных форм в материальный мир и трансценденция человеческого субъекта в материальный мир. Идея превосходства требует приверженности двум онтологическим сущностям: одно - материя - инертная и безликая субстанция; второе - ментальное или идеальное - то, что дает форму и закон. Мир создан из материи, запечатленной (буквально) формой. Второе обязательство, требуемое трансцендентным подходом, заключается в том, что идеальная форма выше и важнее материи. Форма подчиняет материю под ней, а интеллект (логос) подчиняет тело (май 2005, с. 27-31).

Есть три соответствующих значения парадигмы трансцендентности:

1. Существенные элементы существования заданы, неизменны и вечны. Актуальные формы в мире - только их копии. Таким образом, нет никаких онтологических оснований для изменений.

2. Человеческий субъект наблюдает за миром с точки зрения внешнего существования\наблюдателя?.

3. Метод получения знаний (эпистемология) заключается в извлечении основных форм (идеалов и принципов) из их меньших материальных проявлений.

Эти последствия повлияли на научную мысль и способ проведения научных исследований. Более конкретно, в случае теории систем, один из важных принципов заключается в том, что структура и функция всегда могут быть абстрагированы от фактической реализации. Это действительно согласуется с идеей, что материя - это инертная безликая субстанция, на которой запечатлены свойства, отношения и динамическое законное поведение, источник которых идеален и трансцендентен самой материи. С точки зрения теоретической системы, только такие наблюдаемые абстрактные свойства значимы в явлении. Как такие свойства и поведение стали актуализироваться, то есть исторический, эволюционный аспект наблюдаемого явления, как правило, игнорируется. Пренебрежение реализацией, пожалуй, является величайшей силой теории систем и существенно важно для ее способности к моделированию. Во многих случаях игнорирование реализации и истории значительно упрощает вопросы и действительно является практически оправданным, однако такое игнорирование не имеет прочной онтологической основы. Это не просто философский анекдот, поскольку он включает в себя несколько трудных проблем:

1. Априорные данные статических объектов далеки от соответствия динамическому и эволюционному характеру сложных явлений и особенно созданию новизны (подробнее об этом далее). Эти онтологические строительные блоки не учитывают изменения и не дают ему надлежащего статуса. Отсутствие такого статуса означает, что изменение является вторичным явлением или, возможно, даже явлением.

2. Трансцендентная парадигма позволяет и фактически поощряет навязывание представлений и предпосылок реальности. Тем самым это часто помогает скрыть (или даже полностью заменить) настоящее за представленным. Комбинация точек 1 и 2 представляет собой уклон в сторону инвариантности (см. Также раздел о представлении и идентичности ниже). Наименее изменяющиеся теории и модели считаются наиболее надежными и успешными.

3. Позиция наблюдателя вне существования и сопутствующее противопоставление субъекта и объекта является глубоко искаженным взглядом.

Кибернетика второго порядка, которая интегрирует наблюдателя в наблюдаемую систему, кажется, решает эту проблему, но решение в лучшем случае является частичным. Наблюдатель все еще концептуализируется как единый и связный агент, чьи различные способности действуют согласованно, чтобы мысленно создать представление о наблюдаемом в настоящее время явлении. Явление, в свою очередь, также является единым связным источником знаков и сигналов, сообщающих его природу. Наблюдатель и наблюдаемый субъект и объект априори даны даже в кибернетике. Мысль как представление и истина как соответствие между мышлением и миром глубоко укоренились в теории систем и научном мышлении в целом (май 2005, с. 74-81; Делёз, 1994, с. 129-168). Они охватывают философскую догму, которая снова понимает динамическую и разнородную природу существования.

2.2. Догмат черного ящика

Концепция черного ящика является фундаментальной для того, как системы присваиваются структуре. Это производная концепция трансцендентного подхода, которая заслуживает особого рассмотрения. Черный ящик - это абстрактная сущность, состоящая из двух абстрактных различий. Первое - это произвольное различие между «внутренним» и «внешним» явлением или, наоборот, между агентом (системным элементом) и средой. Второе - произвольное различие между «входом» и «выходом», которое также навязывает трансцендентную асимметрию в подчинении «результатов», которые являются следствиями, и «входами», которые должны быть причинами.

Хотя эти различия носят эпистемологический характер и указывают на то, как человек наблюдает определенное явление, они часто рассматриваются как имеющие необоснованный онтологический статус, то есть то, что внутри и снаружи вход и выход свойственны системе и ее подкомпонентам. Кроме того, эти различия предполагаются в основном инвариантными, что придает системе структурную стабильность, что значительно упрощает моделирование. Ясно, что черные ящики не являются неотъемлемой частью реальных явлений. Сложные системы, как правило, открыты, с нечеткими границами и еще менее четкими и стабильными портами ввода и вывода. Кроме того, концепция черного ящика подчеркивает важность стабильной организации и абстрактных отношений между компонентами, игнорируя при этом возможные эффекты, зависящие от реализации (происходящее внутри черного ящика не имеет значения, пока оно демонстрирует навязанные отношения ввода / вывода). В реальных системах структура может часто становиться неоднозначной, входные и выходные данные могут непредсказуемо возникать или исчезать, связи и причинно-следственные связи могут самопроизвольно формироваться или разъединяться, а внутренние / внешние границы изменяются. Как правило, в реальных системах всегда есть нечто большее, чем то, что они, кажется, выполняют как компоненты большего целого. Эти факты не учитываются концепцией черного ящика.

2,3. Идея кибернетического контроля, полезности и функции

Влияние кибернетики на общую теорию систем невозможно переоценить; во многих отношениях они являются синонимами. Здесь необходимо рассмотреть две проблемы: первая состоит в том, что кибернетический подход имеет тенденцию подчеркивать значимость стабильных состояний и асимптотического поведения на переходных и неравновесных фазах эволюции системы (Ashby, 1962). Эта проблема несколько улучшается благодаря признанию важности далеко не равновесных открытых процессов, но этого признания недостаточно для устранения парадигматической слабости, вызванной этим смещением. В следующем подразделе эта проблема рассматривается в конкретном контексте познания.

Вторая проблема заключается в том, что системы обратной связи часто концептуализируются как поиск целей, оптимизация полезности / пригодности и адаптивные (гомеостатические) процессы. Здесь, опять же, цели, функции полезности и целевые состояния понимаются как инвариантные свойства систем или агентов в сложных адаптивных системах. Хотя хорошо понятно и принято, что сложные системы являются театром перемен и трансформации, онтологическая структура, лежащая в основе их исследовательской программы, по-прежнему основана на фиксированных идентичностях и конечных причинах. Существует тонкая грань между описанием системы обратной связи как имеющей тенденцию к определенным асимптотическим состояниям и описанием той же самой системы как имеющей целенаправленное поведение для достижения определенной цели. Как будет обсуждаться позже, тенденции можно понимать как свойства, присущие системе и определяющие ее эволюцию. Как имманентные системные тенденции, они имеют четкий онтологический статус и обеспечивают локальные достаточные причины в любой точке развивающейся траектории в соответствующем пространстве состояний. Целенаправленное или преднамеренное описание - это только метафора, которая не может заслужить аналогичного онтологического статуса. Об этом уже говорил Спиноза в конце первой главы Этики: «Нет необходимости в подробностях показывать, что природа не имеет конкретной цели и что конечные причины - просто человеческие выдумки». (Spinoza, 1997) Окончательная причинность особенно проблематична в эволюционных объяснениях, где черты определенных организмов объясняются как были выбраны, чтобы максимизировать пригодность. Такое объяснение не объясняет ничего, кроме тривиального факта, что приспособленность была достигнута организмом, приобретающим определенную черту. Это не отличает фактическое решение от неопределенного числа других решений, не менее подходящих, которые могли быть выбраны, но не были выбраны. То, что может объяснить определенный выбор в этом случае, является не конечной причиной приспособленности, а предопределенными структурными ограничениями плана тела организма до приобретения этой черты. По сравнению со структурными ограничениями, пригодность представляется наименее конкретизирующим фактором (Maturana & Varela, 1998, p. 115).

2,4. Представительство и личность

В работе «Представление и изменение» (1990) Хейлиген предлагает концепцию адаптивного представления, которая учитывает изменения посредством процесса адаптивной обратной связи, в котором представление явления постоянно корректируется путем сравнения прогнозов модели с фактическим восприятием. Очевидно, что разработка моделей с хорошими предсказательными способностями несет в себе значительные эволюционные преимущества. Хотя идея адаптивной репрезентации пытается разрешить проблему обращения с фундаментальной динамической природой существования, она на самом деле обнажает более глубокую проблему: сам механизм обратной связи, который создает представления о состоянии дел, внешних по отношению к организму, является процессом, который по определению стабилизирует идентичности (т.е. представляет объекты через инвариантные свойства). Эти когнитивные механизмы, кажется, развились, чтобы предсказать будущие события, основанные на прошлом опыте. Таким образом, они оптимизированы для обнаружения и извлечения инвариантов в потоке чувственных данных (Hawkins, 2004). Точно так же в общем процессе научного наблюдения основное внимание всегда уделяется открытию и выделению инвариантных законов, которые объясняют изменение или содержат его. Мы всегда ищем представление, которое будет включать изменение по инвариантному принципу. Другими словами, мы понимаем и объясняем мир, устраняя изменения и утверждая стабильное существование. Эта парадигма, кажется, имеет глубокие эволюционные корни, но она не в состоянии учесть и должным образом объяснить большинство сложных явлений, где изменения не могут быть сведены к регулярным закономерностям и включены в инвариантные представления. Полагаем, что для решения проблемы изменения необходима парадигма, которая выходит за рамки \представленных моделей\.

Теперь мы можем начать понимать трудность, вызванную сущностями и фиксированными идентичностями, заложенными в концептуальные рамки теории систем. Эти понятия кажутся категорически несовместимыми с любой попыткой разрешить изменение онтологического статуса. Пояснительный метод, основанный на идентичностях как его онтологических элементах, не может объяснить превращение одной идентичности в другую. Подход Делеза предлагает радикальную альтернативу: он полностью отказывается от онтологии заданных, полностью сформированных индивидов (идентичностей, существ, агентов, состояний), и вместо этого он принимает онтологию, которая объясняет генезис индивидов через процесс становления, например. процессы развития, которые превращают оплодотворенные яйца в эмбрионы и эмбрионы в организмы, или эволюционные процессы видообразования. Как мы увидим, онтология Делеза объясняет объективное производство и эволюцию пространственно-временных структур и границ отдельных лиц. Делая это, Делез вводит новую концептуальную основу, которая преодолевает недостатки только что описанной теории систем. Это особенно важно в контексте сложных систем, где эти недостатки оказываются критическими.

3. Обзор онтологии Делёза[]

Философская программа Делеза «Различ(ен)ие и повторение» амбициозна. Он намеревался свергнуть гегемонию греческой философской парадигмы и многое из того, что возникло из нее в человеческом мышлении. Он критиковал эту парадигму как догматическую, жесткую и основанную на необоснованных аксиоматических предположениях, которые сформировали то, что он назвал «образом мысли» (Deleuze, 1994, pp. 129-168). Его онтология - попытка заменить ее новой экспериментальной философской парадигмой, которую он называет трансцендентальным эмпиризмом (Deleuze, 1994, pp. 143-148; Bryant, 2008).

Согласно философии Делеза, философская работа заключается в изобретении новых концепций, в которых основное внимание уделяется значению и значимости этих концепций применительно к проблемам реального мира, а не обязательно к их истине. По словам Делеза, метод проб и ошибок, мастеринг и спекуляции являются необходимыми инструментами философского инструментария.

Чтобы понять новую философскую систему Делеза, мы можем начать с описания De Landa’s позиций Делеза как реалиста, то есть предоставление всему существующему статуса независимого наблюдателя (DeLanda, 2005, p. 2). Но это было бы только грубым приближением. Экспериментальный подход Делеза находит свое самое глубокое применение в том, как он строит свою позицию. Следуя Юму, он согласится, что все осмысление (и последующее знание) должно происходить из чувственного опыта. Но в отличие от эмпиризма Юма он также подвергает сомнению предпосылки, сделанные эмпирической позицией, а именно предметом опыта. По словам Делеза, субъект не может быть «данностью» в эмпирической позиции; он должен быть каким-то образом сформирован в процессе осмысления (Мур, 2012, с. 551-553). Трансцендентальный эмпиризм представляет собой парадоксальную конструкцию, поскольку он ссылается на две противоположные позиции: эмпиризм Юма с одной стороны и трансцендентальные категории Канта с другой. Кантовская позиция требует трансцендентного субъекта, обладающего трансцендентными категориями (такими как пространство и время), предшествующими данным в опыте, чтобы понять смысл опыта. «Существуют ли универсальные условия для появления мыслей и ощущений?» (Уильям, 2012, с. 33–54). Согласно эмпиризму Юма ответ - нет. В соответствии с критикой Канта Юма ответ - да. Позиция Делеза пытается избежать этих противостояний и подтвердить оба. Для достижения этого он переопределяет оба.

Трансцендентальный эмпиризм Делеза не пытается ответить, как объекты или предметы производят друг друга. Он начинается с позиции, в которой ни один из них не принимается априори, и исследует, как предметы и объекты могут быть получены из поля, которое не предполагает ни того, ни другого. Это поле является областью различий, также называемой Делезом плоскости имманентности или «виртуальной плоскости» (Bryant, 2008, p. 265). В начале главы 5 "Различие и повторение" он пишет:

«Разница не в разнообразии. Разнообразие дано, но разница в том, что данное дано, то, что дано, \уже\ дано как разнообразное.

... + Каждое разнообразие и каждое изменение относится к разнице, которая является достаточной причиной. Все, что происходит, и все, что появляется, соотносится с порядками различия. »(стр. 222).

Концепция различия, как мы увидим, является ключом к трансцендентальному эмпиризму Делеза. Разница трансцендентна в том смысле, что она дает то, что дано. Ничто не должно предполагаться вне разницы. Но разница в каждом случае разная. Это не объединяющий универсальный принцип или догма, которая предшествует всем создателям смысла и создателям смысла. Поэтому это единичное событие или встреча, посредством которой строятся и предмет, и знание; отсюда и более глубокое чувство эмпиризма у Делеза. Замкнув круг, можно действительно увидеть позицию Делеза как реализм, но это новый вид реализма, в котором не предполагается никакой формальной сущности. Реальное - это непрерывный процесс рождения из различий, то есть становление.

Делез устанавливает свою позицию, создавая сложную онтологическую программу, которая может быть обобщена в следующих четырех пунктах:

1. Имманентные свойства заменяют трансцендентные наложения.

2. Различие заменяет идентичность как наиболее фундаментальный онтологический элемент.

3. Множественность заменяет сущности и идеи.

4. Становление (индивидуация)заменяет бытие (с учетом априорных сущностей).

Сочетание этих четырех пунктов составляет новую онтологическую систему, которая отвергает трансцендентную идеальную онтологию типологических категорий Платона и Аристотеля Если идеальные и типологические сущности отвергаются как онтологические элементы, что дает существование? Чтобы ответить на этот вопрос, Делез применяет новый подход к концепции вещества Спинозы. Своим уникальным стилем описания и переформулирования работ других философов он радикально меняет концепцию, сохраняя ее достаточно верной идее Спинозы, по крайней мере, в двух важных смыслах: однозначности и имманентности (май 2005 г., с. 32-39).

Univocity - это технический термин для онтологической эквивалентности всех выражений вещества. Проще говоря, это означает, что вещество одно, неделимо и не имеет типов и уровней. Кроме того, это означает, что разнообразие выражений не отражает разнообразие чувств или способов выражения сущности.

В концепции субстанции Спинозы субстанция всегда сохраняет свою идентичность как окончательное единство во всех своих атрибутах и способах. Но Делез следует за Ницше и выходит за рамки сущностной идентичности, показывая, как можно понять однозначность субстанции с точки зрения различия (того, что отличается или изменяется), то есть все бытие есть бытие различия, становления и бесконечной новизны ( Мур, 2012, стр. 549). Сущность Делеза, в отличие от сущности Спинозы, - это чистые перемены, бесконечно и неисчерпаемо выразительные и продуктивные - всегда производящие множество различных выражений себя в себе. Способы, модификации субстанции имеют приоритет в пересмотре Делезом концепции, поскольку субстанция есть не что иное, как ее выражения. Это именно то, что имманентность имеет в виду в модификации Делеза: cубстанция не может рассматриваться отдельно от ее многочисленных выражений. Следовательно, субстанция не является унитарной сущностью, объединяющей все ее выражения. Она не трансцендентна существованию какого-либо из его выражений и не предполагает существования. Сущность Делеза - это чистая множественность, «множество» без «единого», которое предшествует ему, объединяет или противопоставляет его.

Таким образом, вещество дает существование, но не дает никакого постоянного выражения существования. В своих выражениях он не дает каких-либо универсальных закономерностей или принципов. Вместо этого существование - это (процесс) становления - континуум чистых изменений (Williams, 2003, с. 63-69). Выражения сущности - в этом состоит целостность реальности.

Физические явления - это только один класс таких выражений вещества. Биологические ткани, популяции организмов, экология, общества и финансовые рынки - все это примеры отдельных проявлений вещества, которые не обязательно опосредованы физическими свойствами или сводятся к ним. Выражения субстанции называются множественностями, где каждая множественность является паттерном становления, порождающим реальные явления, связанные с ним. Все кратности выложены и объединены в то, что Делез называет «плоскостью имманентности» или «плоскостью согласованности» (Deleuze & Guttari, 2005, p. 9). «План \Plane\» - одна из самых фундаментальных концепций Делеза. Он не имеет никакого сходства с геометрической плоскостью; это скорее континуум всех кратностей - различные выражения субстанции. Это плоскость, потому что эти выражения однозначны, то есть онтологически эквивалентны. «Плоскость\план имманентности» - это не абстракция, а конкретное морфогенетическое поле (см. ниже), которое определяет динамическое строение реальных явлений (то есть его индивидуации). Реальность, созданная таким образом, в конечном итоге сложна, динамична и взаимосвязана.

Согласно Делезу, три онтологических измерения составляют реальность (существование): это действительное, интенсивное и виртуальное измерения. Каждое из них заполнено конкретными элементами. Фактическим является «поверхностное» измерение, заполненное полностью индивидуальными явлениями с наблюдаемыми качествами и измеримыми пространственно-временными масштабами. Виртуальное - это измерение «глубины», заполненное множественностью (как будет разъяснено в следующих разделах), которые являются пространствами чистого становления. Виртуальное всегда маскируется под видимость фактического и содержит паттерны становления (морфогенетические паттерны), которые управляют индивидуацией всех реальностей. Эти паттерны существуют, как мы увидим, как независимые от какой-либо конкретной материальной реализации, но они имманентны явлениям и нельзя сказать, что они существуют независимо от какого-либо выражения вообще. Виртуальное - это сфера бесконечных зародышевых выражений Embryonic используется здесь, чтобы прояснить, что виртуальное пространство не заполнено возможными или потенциальными существованиями, которые полностью сформированы и просто должны быть «реализованы». Embryonic означает еще не сформированное выражение. Но даже эта метафора лишь приблизительно отражает значение виртуального выражения.. Это вышеупомянутый «план имманентности»; никакие индивидуальные явления и никакие индивидуальные процессы не происходят в виртуальном; это бесплодно. Тем не менее, виртуальный не является статичным. На виртуальном плане чистое изменение (как разность) выкладывается даже до времени и пространства или любых других поддающихся количественной или квалифицируемой активации. Если фактический является «внешним» явным аспектом реальности, то виртуальный является «внутренним» и замаскированным аспектом реальности.

Интенсивное измерение является промежуточным измерением между виртуальным и фактическим, хотя его нельзя рассматривать как отдельное от обоих. Интенсивное измерение в основном замаскировано и фактическим и населено продуктивными индивидуальными (морфогенетическими) процессами, управляемыми виртуальными паттернами и создающими реальные явления. Интенсивные процессы - это процессы, которые обусловлены различиями в интенсивных свойствах На теорию индивидуации Делеза большое влияние оказывает теория личности Г. Симондона. Смотри Simondon & Garelli (1995).

Интенсивные параметры - это те свойства вещества, которые не делятся, в отличие от обширных свойств, таких как объем, площадь, масса, электрический заряд и т. п. делимые\аддитивные. Наиболее очевидными примерами интенсивных свойств являются температура, давление, скорость, химическая концентрация и т. Д. Различия в интенсивных свойствах, или, короче, интенсивные различия, имеют тенденцию к выравниванию за счет движения потоков вещества и энергии. Наиболее очевидным примером является то, как различия в температуре и давлении приводят в действие погодные системы или как температурные градиенты в вязких жидкостях управляют конвекционными процессами. Однако интенсивные свойства не обязательно имеют термодинамический характер. Концепция может быть расширена, чтобы включить другие свойства, которые соответствуют различным выражениям сущности. Например: различия в дефиците или изобилии ресурса могут стимулировать экономические процессы; различия в распределении хищников и жертв в пищевых цепях могут стимулировать экологические и эволюционные процессы; различия в демографическом распределении среди населения могут стимулировать социальные процессы; генетические различия в популяциях могут управлять процессами фенотипической адаптации и так далее. Все это можно считать интенсивными различиями, которые не являются термодинамическими, по крайней мере, ни в каком очевидном смысле.

Интенсивные различия управляют процессами реальных изменений. Процессы изменений управляются интенсивностями и управляются виртуальными паттернами, которые имманентны в них, отражая их внутренние тенденции. Например: система с тенденцией к равновесным состояниям будет стремиться, по крайней мере частично, к отмене интенсивностей и возникновению асимптотически устойчивых явлений или регулируемых периодических изменений (цикл сезонов в глобальной погодной системе), которые маскируют лежащие в основе интенсивные процессы или отменяют их в целом. Системы, которые стремятся далеко от равновесной динамики, напротив, производят менее ручные виды явлений и подвергают действительному интенсивному процессу. Это где сложность наблюдаема.

Интенсивные процессы называются индивидуализирующими, поскольку они определяют уникальные реальные явления и порождают индивидуализированные идентичности как эффекты (продукты) процессов. Например: физические, экологические и социальные системы могут иметь одну и ту же имманентную модель становления (в виртуальном измерении), однако каждая из них подвергается уникальному процессу становления, порождающему феноменальные продукты, которые не имеют никакого фактического сходства друг с другом. Индивидуальные идентичности противоречат элементарному статусу идентичностей в платоновской и аристотелевской системах.

В онтологическом исследовании феномена фактического мы начинаем с идентификации интенсивного процесса, который порождает это явление. Мы переходим от продукта к продукту. Тогда мы можем изучить этот процесс и извлечь из него те модели становления, которые имманентны ему, но не зависят от его специфических (индивидуальных) свойств и структуры. Таким образом, мы можем раскрыть виртуальный аспект явления в форме множественности, которая управляет процессом. Образцы, которые составляют множественность, раскрывают полностью скрытый аспект действительности. Они могут, например, указывать тенденции и способности, которые никогда не были реализованы, но, тем не менее, имманентны в системе. В этом смысле виртуальный аспект явления - это его конкретный (и неисчерпаемый) потенциал стать источником неопределенной новизны, выходящим за рамки любого конкретного процесса индивидуации и любого конкретного фактического продукта. Делез присваивает множественности статус «конкретных универсалий» и развивает эмпиризм виртуального, который дополняет эмпиризм фактического. В то время как эмпиризм фактического связан с различными идентичностями, эмпиризм виртуального связан со сложными связями и пока еще не сформированными зародышевыми выражениями, скрытыми в каждом отдельном явлении. Здесь Делез повторяет и подтверждает утверждение Спинозы: «Мы не знаем, на что способен тело» (Deleuze, 1988, p. 17).

В общих чертах, в соответствии с Делезом, это дает общую картину реальности. В следующих разделах эта картина будет прояснена, когда детали станут на свои места.

Виртуальность[]

Виртуальное является наиболее фундаментальным и философски новым среди трех онтологических измерений, составляющих онтологию Делеза. Чтобы понять концепцию виртуального, лучше всего следовать пунктам программы Deleuzian и посмотреть, как тщательно создан виртуал для реализации этой программы.

Реальность Делеза населена индивидуумами (и, как мы увидим, совокупностью взаимосвязанных индивидов), но, следуя Симондону (см. Сноску 7), он скорее говорит об индивидуациях, то есть индивидах как процессах, а не как окончательно сформированных фиксированных идентичностях. Те аспекты индивидов, которые определены и, следовательно, идентифицируемы, относятся к реальному измерению реальности, в то время как те аспекты, которые не определены (пока еще не определены), относятся к виртуальному измерению реальности. Виртуальные и действительные измерения реальности образуют континуум. Виртуальные элементы называются виртуальными, потому что они являются определяемыми, но никогда не определяются полностью. Виртуальные элементы отличаются от реальных элементов тем, что они не обладают определенной идентичностью.

Виртуальное измерение описывает внутреннюю природу существования, не прибегая к чему-то трансцендентному или существенному. Он характеризует вселенную становления без существования, в которой как объекты, так и субъекты никогда не предполагаются, а создаются посредством процессов индивидуации. В такой вселенной нет ничего существенного для индивидуумов, и они не обладают фиксированной идентичностью. Индивиды (действительные индивидуальные явления) - это эффекты, результаты и выражения динамической субстанции - чистого становления.

Следовательно, виртуальные элементы не являются объектами или временными событиями как таковыми, а скорее существуют в состоянии чистого становления, то есть определяемого, но еще не определенного. В обычном мышлении реальные объекты или временные события определяются их основными свойствами или идеальными сущностями, которые они отражают. Свойства и сущности являются основой для идентификации, категоризации и сравнения объектов. Напротив, согласно онтологии Делезиана, реальные объекты определяются их историей индивидуации или, другими словами, необратимым процессом становления, которым постепенно определяется их характер.

Поскольку актуальность каждого объекта обязательно дополняется его внутренними интенсивными и виртуальными аспектами, никакая актуальность не является полностью и окончательно определенной. Под каждым фактическим явлением всегда существуют активные индивидуализирующие силы (то есть интенсивности), сформированные имманентными виртуальными тенденциями, которые составляют неограниченную потенциальность для изменения. Метафора, описывающая становление лучшим, - это эмбриогенез, где прогрессивные фазы вызывают дифференциацию, различение и индивидуализацию частей и качеств системы, которые в предшествующих фазах более или менее слиты и нечетки.

Различение является основным онтологическим элементом виртуального. Как мы увидим в следующем разделе, Делез строит новую концепцию различия. Именно этот элемент лежит в основе его онтологии. Можно сразу задаться вопросом - разница между чем и чем? Это была изобретательность Делеза, чтобы распознать концептуальную ловушку, заключенную в этом вопросе, которая уже предполагает ранее определенные идентичности, и разработать концепцию различия, которая полностью ее избегает. Структура виртуального дается вторым наиболее важным онтологическим элементом, который является множественностью. Множественность - это то, как различия связаны друг с другом и становятся эффективными в отдельных процессах становления или, как мы увидим, как они вступают в отношения, взаимно определяющие друг друга. Как было упомянуто ранее, все кратности объединены в континуум - плоскость имманентности, которая является виртуальной во всей ее полноте. Различение и множественность являются предметами следующих разделов.

Различие[]

В аристотелевской онтологической системе, которая глубоко влияет на то, как мы думаем, различие относится к тому, как мы различаем существа и сущности. Принцип непротиворечия Аристотеля гласит: «Один и тот же атрибут не может одновременно принадлежать и не принадлежать одному и тому же субъекту и в одном и том же отношении». Этот аксиоматический принцип гарантирует, что объекты не могут отличаться от самих себя, и поэтому является принципом (числовым ) личность. Как только мы установим идентичность X, указав все ее существенные свойства, мы можем с тех пор установить для любого X ', является ли он идентичным (X' является X), аналогично (X 'и X идентичны по концепции, но могут отличаться в некоторых несущественных свойствах) или различаются (X 'и X различаются по концепции, т.е., по меньшей мере, в одном существенном свойстве). Существует также радикальная разница, когда X и X ’не имеют общего свойства и поэтому считаются противоположными. Также важно отметить, что в этом понимании различия, если X отличается от X ', из этого обязательно следует, что X' отличается от X. Другими словами, различие является симметричным отношением. Симметричное различие - это то, что обычно отличает две вещи друг от друга.

Во всем этом различие является вторичным по отношению к идентичности в том смысле, что оно должно опираться на идентичность и основываться на ней. Когда мы пытаемся понять, что такое различие в соответствии с аристотелевской догмой, становится очевидным, что различие не только вторично, но вообще не имеет понятия и описывает только модификацию идентичности. Определенно вызывает беспокойство то, что различие, которое играет важную роль в нашем понимании жизни, эволюции и познания, не имеет четкой концепции, заполняющей, так сказать, промежутки между априорно заданными идентичностями. Проблематичный характер различий и, в особенности, отсутствие четкой концепции, является центральным в работе Делеза. В качестве основы своей философской программы, направленной на замену аристотелевской системы, Делез предлагает революционную теорию различий: вместо идентичности, имеющей первичный онтологический статус, а различие только вторичного статуса, подчиненного и происходящего от идентичности, Делез делает различие основным онтологическим элементом. и личность вторична по отношению к нему. Он справедливо описывает свою попытку как коперниканскую революцию в философии (Deleuze, 1994, p. 40). Его теория устанавливает концепцию различия, которая не зависит от концепции идентичности. Эта новая концепция различия необходима для понимания виртуального. Какая разница по Делёзу? Это: «… состояние, в котором можно говорить об определении как таковом (мой курсив). Разница «между» двумя вещами только эмпирическая, а соответствующие определения являются только внешними. Однако вместо того, чтобы отличаться от чего-то другого, представьте что-то, что отличает себя - и все же то, от чего оно отличается, не отличает себя от этого. (Делез, 1994, стр. 28). В еще более сжатой форме: «Различие - это состояние, в котором определение принимает форму одностороннего различия». (Там же) Аристотелевская симметрическая разница, которая может существовать только между двумя определенными тождествами, заменяется односторонним отношением: X 'может отличаться от X, в то время как X все еще не отличается от X'. Эта, казалось бы, «косметическая» модификация влечет за собой огромные последствия. Теперь мы можем описать ситуации, когда X 'становится отличным от X, но не полностью отличным от него (потому что симметрия различия не достигается). Если X является разницей относительно X, он все еще не приобретает независимую идентичность, потому что нельзя сказать, что он полностью отличается от того, от чего он отличается. Этот новый онтологический объект, во всей своей простоте, является тем самым инструментом, с помощью которого переворачивается существование, основанное на идентичности. Вещество как различие в онтологии Делеза объясняет, как вещество изменяет себя в выражении, никогда не становясь совершенно отдельным и отделенным. Все выражения, составляющие существование, представляют собой серии различий и различий различий рекурсивно в неопределенном порядке. Все есть разница, но все связано - единство в множественности. Поэтому никакая субстанция не отличается от различий, которые являются ее выражением. Существует не «оригинальное единство» в существовании, только постоянно дифференцирующееся разнообразие, которое является множественностью без «одного», чтобы противопоставить его. Чтобы описать разницу, Делез использует такие метафоры, как «larval» и «embryonic», чтобы подчеркнуть новый онтологический статус частично сформированной идентичности или чистого становления. Кроме того, поскольку нет окончательных и полных различий, все различия образуют континуум - виртуальный план имманентности. Различия как неопределенные идентичности имеют характеристики, которые изначально кажутся противоречащими обычному мышлению. Элемент X может стать источником ряда последовательных различий (X ’, X’ ’, X’ ’’…). Поскольку X сохраняется (имманентно) в X ’и во всех вытекающих из него различиях, в некотором смысле можно сказать, что X отличается от самого себя посредством дифференциальных элементов, которые в одностороннем порядке отличаются от него. С параллельной точки зрения можно сказать, что ряд различий (X ', X' ', X' ...) составляет внутреннюю глубину X. Внутренняя глубина означает неисчерпаемое количество способов, которыми X отличается от самого себя в сам. Это также неиссякаемый способ, которым частично определенная идентичность X могла бы быть далее определена и стала более отчетливой (но никогда полностью не отличной). Эти параллельные параллельные перспективы, где X присущ всему, что разворачивается из него, в то время как любое разворачивание X также находится как его внутренняя глубина, уникальны для всех отдельных существующих элементов. В то время как фактическое - это поверхность отдельных существований, виртуальное включает в себя их глубину.

Хотя это не будет обсуждаться здесь в том объеме, которого он заслуживает, в математическом смысле различия носят топологический характер, а не метрический. Это очевидно, поскольку нет способа определить правильную функцию расстояния между двумя элементами, которые обладают только частичной идентичностью. В ряде разворачивающихся дифференциальных элементов, таких как (X, X ’, X’ ’, X’ ’’, ’,…), элементы удерживают между собой только порядковое отношение и, возможно, порядковое расстояние 8. Каждый элемент четко позиционируется только по отношению к предыдущему и следующему за ним. В виртуале нет привилегированных элементов. Там нет «оригинальных» элементов; нет никакой иерархии сходства или близости к исходному объекту. Все это противоречит общему представлению о фактическом (внешнем) различии как о чем-то, что может быть определено количественно или квалифицировано. Чистые различия - элементы виртуального, не могут (DeLanda, 2005, p. 74). Чтобы глубже понять природу виртуальных различий, давайте рассмотрим кусок металла, который нагревается до такой степени, что становится ярко-красным. Предположим, что у нас есть шкала яркости, где X, X ’, X’ ’… являются степенями яркости в разные последовательные моменты времени T, T’, T ’’. При традиционном мышлении мы относимся к куску металла в разные моменты времени как к существу одному и тому же объекту, претерпевающему изменения в одном из его несущественных свойств. В делезианском мышлении однообразие куска металла только поверхностно. Каждое мгновение - это отдельный экземпляр 9 (индивидуация) куска металла. Наблюдая за кусочком металла в момент времени T, мы можем отметить его фактическую яркость X. Однако конкретная степень яркости, которую мы наблюдаем, не появилась ниоткуда. Может случиться так, что кусок металла был менее ярким мгновение назад и станет ярче мгновение спустя. Кроме того, оно может быть ярче мгновение раньше и стать менее ярким мгновение позже. Также может быть так, что кусок металла был менее ярким или ярким как мгновение до, так и мгновение спустя (X - максимум или минимум яркости соответственно). Наконец, степень яркости может быть неизменной, но этот случай более сложный, так как нам всегда нужны какие-то заметные изменения, чтобы различать последовательные моменты времени. Если у нас есть только кусок металла и его яркость, чтобы судить (и предполагая, что все остальное равно), пока яркость постоянна, мы обязательно останемся в одном и том же моменте 10. Все эти траектории изменения яркости проходят через точку (T, X). Каждая траектория уникальна тем, как могут развиваться различия в яркости (T, X). Примечательно, что мы не можем знать, просто наблюдая X в точке T, по какой траектории мы находимся. Чтобы использовать новое понимание различий, X - это фактическая (наблюдаемая эмпирически) ситуация металлического предмета в точке T (конечно, эта фактическая ситуация включает в себя другие переменные, которые здесь опущены для простоты). Траектории, проходящие через (T, X) и, в некотором смысле, скрытые (T, X) и только «намекаемые» им, вместе являются чистым становлением ситуации, определяемой (T, X). Существует бесконечное количество таких траекторий, каждая со своими уникальными скоростями увеличения или уменьшения яркости 11. Это чистое становление действительно определимо, но не детерминировано. Это определимо, потому что непрерывное наблюдение в течение нескольких мгновений покажет, что одна из траекторий обязательно станет действительной. Это еще не определено, потому что фактическая эмпирически измеренная яркость X при T не выбирает какую-либо одну из траекторий независимо от чего-либо еще (то есть без дополнительной информации, полученной из других наблюдений). Тем не менее, не все идет тоже; все упомянутые траектории уже частично определены путем совместного использования фактической точки яркости X в момент T. Набор этих траекторий изменения потенциала (по яркости) составляет виртуальную разницу, присущую куску металла в момент T. И фактическая, и виртуальные измерения реальны. Если мы возьмем кусок металла как отдельного человека или, скорее, как процесс индивидуации, мы можем ясно увидеть, как его виртуальное измерение является пространством его становления и как развивается частичная идентичность куска металла, не теряя при этом ни его действительного аспект или его виртуальный.

Кроме того, любая фактическая (эмпирическая) разница, наблюдаемая в куске металла в момент времени T, может быть названа продуктом определения виртуальной разности. Мы также можем видеть, как виртуальная (еще не определенная) разница в яркости является односторонней разницей, как описано выше. Это отличие, которое отличается от фактического экземпляра куска металла в виде множества потенциальных траекторий. Фактический экземпляр, в свою очередь, охватывает (и скрывает) виртуальное различие, имманентное в нем таким образом, что делает его неотличимым от них, потому что ничто в момент T не дифференцирует траектории. Наконец, мы можем увидеть абсолютную индивидуальность куска металла в любой момент и почему его наблюдаемая непрерывная идентичность является лишь поверхностным эффектом. Определенные траектории, которые проходят через (T, X), могут включать различия, которые настолько велики, что сама форма и другие связанные свойства куска металла могут сильно изменяться (например, от газа к твердому веществу и обратно к газу) при прохождении через (T, Х). Таким образом, непрерывность идентичности, которую мы наблюдаем, является лишь следствием определенных траекторий, определяемых в процессе индивидуализации произведения. Этот пример, однако, является большим упрощением, поскольку мы включили в него только одно свойство переменной - яркость. Но кусок металла при изменении его яркости одновременно меняется и во многих других отношениях, например, его температура, его электропроводность и т. д. Кроме того, конечно, его форма и механические свойства могут изменяться как в зависимости от его яркости, так и независимо от него. Как отмечалось выше, в крайних случаях такого изменения кусок металла может превратиться в жидкость или даже газ, смешаться с другими веществами и полностью потерять свою индивидуальность как кусок металла. Такие события включают в себя гораздо более сложную картину виртуального измерения. Чтобы получить ясность этой картины, обратимся теперь к понятию множественности. В следующем разделе описывается, как различия связаны и организованы в множественности, то есть структурированные континуумы нескольких виртуальных различий. Кратности представляют собой сложные системы отношений между различиями и тем самым составляют структуру виртуального измерения.

Множественность[]

Множественность в теоретической структуре системы[]

При описании концепции множественности в контексте систем и с целью сделать ее доступной для научно-ориентированной мысли, этот документ следует за реконструкцией Деландой работы Делеза (DeLanda, 2005, p. 14). Примечательно, однако, что развитие Делезом понятия множественности является прежде всего метафизическим, даже если он обращается во многих местах к математической терминологии (Williams, 2003, pp. 143-146). Поэтому использование здесь математической и системно-теоретической терминологии следует рассматривать как попытку соединить дисциплины описания: метафизику с одной стороны и системно-теоретическое мышление с другой. Как таковая, она понятно избегает некоторых важных нюансов, но раскрывает достаточно, чтобы стимулировать новый подход в системно-теоретическом мышлении.

6.1.1. Пространство состояний

Следуя истории науки о динамических системах, Деланда утверждает, что многое из того, что составляет множественность, может быть получено из математических методов, которые были разработаны для моделирования динамических систем, главной из которых является, конечно, идея пространства состояний (Abraham & Shaw, 1992, pp. 13-47). Вкратце, пространство состояний - это многомерное пространство, измерениями которого являются различные параметры, которые полностью описывают состояние динамической системы. Каждая точка в геометрическом представлении пространства состояний представляет состояние системы в данный момент времени. Непрерывные последовательности таких точек образуют траектории. Траектория - это последовательность последовательных состояний системы, которая описывает динамическое развитие системы между двумя экземплярами. Форма траекторий отражает математические отношения между переменными состояния, которые в свою очередь описывают развитие динамики состояния. Поэтому траектории геометрически выражают законную динамику системы. Кроме того, соседние траектории обычно имеют сходную характерную форму, которая рано или поздно сходится в четко определенные подпространства (бассейны) пространства состояний, называемые аттракторами.

Образно говоря, физические свойства и зависимости параметров, которые описывают систему, закодированы в топографии пространства состояний. Траектории, которые являются отчетливым динамическим развитием системы, должны следовать топографической форме пространства состояний. В классическом представлении о динамике фактическая траектория системы определяется комбинацией топографии пространства состояний и начальной отправной точки - кодирования начального состояния системы и определения того, какая из бесконечных различных траекторий будет отслеживать фактическую динамику система .

Дальнейшим развитием системной динамики стало открытие аттракторов. Аттракторы - это особые точки, кривые и поверхности любого количества размеров и определенной геометрической формы, которые характеризуют топографию пространств состояний. Их называют аттракторами или особенностями, потому что они, кажется, влияют на форму траекторий в их окрестностях, ограничивая их в различные классы форм. Эти классы, в свою очередь, соответствуют классам динамического поведения систем, например: сходящихся в фиксированные стабильные состояния, простых периодических колебаний или других более или менее сложных рекуррентных паттернов.

Интересно, что различные конфигурации аттракторов были обнаружены рекуррентными в различных физических системах. Эти системы, имеющие более или менее одинаковую топографию, ведут себя динамически точно таким же характерным образом, даже если их фактическое физическое проявление радикально отличается от одной системы к другой. В конце 19-го века и в течение 20-го века стало очевидным, что различные системы имеют общие характеристики своей топографии пространства состояний (технически называемый фазовый портрет). Такие общие характеристики не зависят от какой-либо конкретной реализации. Поведение таких систем следует, следовательно, динамическим паттернам, которые не зависят от их конкретной физической конструкции и зависят только от их общей топографии пространства состояний (DeLanda, 2005, с. 182-183; Abraham & Shaw, 1992, с. 349-360). ).

6.1.2. Топологическая природа пространства состояний

Другое развитие, важное для понимания множественности понятий, произошло с появлением теорий сложной динамики и теории хаоса во второй половине 20-го века. Это развитие связано со структурной стабильностью топологий пространства состояний. Во многих системах наблюдается сложное динамическое поведение, которое выражается не только в следовании траекториям в пространстве их состояний, но также в том, что топография пространства состояний становится чувствительной к определенным системным переменным. В зависимости от таких переменных топография пространства состояний трансформируется: долины могут превращаться в горы, гребни могут появляться или исчезать, пологие склоны могут превращаться в крутые неровные участки и т. Д. Следовательно, пространства состояний имеют характерную структурную изменчивость, которая описывает, как изменяется их общая топография в ответ на возмущения в некоторых системных параметрах. Структурная изменчивость пространств состояний обязательно требует, чтобы в самом общем случае пространства состояний моделировались как топологические пространства, которые могут приспосабливаться к различным метрикам.

Сложные системы могут демонстрировать еще более радикальные изменения поведения, поскольку отдельные траектории могут неоднократно раздваиваться в последовательных точках на множество возможных траекторий. Такие раздвоенные траектории характерны для хаотических систем. Какая ветвь траектории будет выбрана после бифуркации, бесконечно чувствительна к начальным условиям и поэтому непредсказуема. Каждая исходящая траектория, выбранная таким образом в точке бифуркации, может приводить к совершенно различным областям пространства состояний и кодировать радикально расходящиеся поведения. В дополнение к этому, точки бифуркации не обязательно редки. Бифуркации могут происходить последовательно по траектории, что делает поведение соответствующей системы совершенно непредсказуемым, хотя оно все еще детерминировано. Бифуркации могут привести систему в область, в которой изменяется само число параметров, определяющих ее поведение. В результате различные области пространства состояний системы могут иметь разную размерность, и динамика системы может приобретать или терять степени свободы (последний является более простым частым случаем, обычно известным как самоорганизация). В следующих разделах мы увидим, как эти виды поведения являются определяющими для процесса становления.

6.1.3. Многообразия

Две дополнительные важные математические идеи, которые были разработаны в ходе исследования математических свойств геометрических пространств вообще (Гаусса и Римана) и пространств состояний в частности (Пуанкаре), отражены в построении множественности Делеза (DeLanda, 2005, стр. 10). -14). Первая - это идея многообразий, а вторая - связанное векторное поле скорости изменения, которое можно определить на многообразиях. Идея многообразий была прорывом в том, как математически описываются и манипулируются геометрические пространства (Hirsh & Morris, 1997). До времени Римана изогнутые геометрические объекты были описаны только с использованием функциональных методов, то есть каждая точка в изогнутом объекте была описана как функция нескольких независимых пространственных координат. Например, двумерный изогнутый объект, такой как поверхность сферы, должен был быть описан в содержащем трехмерном пространстве. Кроме того, должна была быть найдена единственная математическая функция для описания всей кривой. Коллекторы изменили эту концепцию обработки изогнутых объектов концептуально и математически. Гаусс и затем Риман нашли способ рассматривать\обрабатывать такие изогнутые объекты как пространства и описывать их, не прибегая к внешней системе координат. Другими словами, многообразия описываются в терминах системы координат, свойственной им точно с количеством измерений самого объекта. Сфера тогда понимается как искривленное пространство двух измерений без искусственной трехмерной системы координат, содержащей ее.Другой важной характеристикой многообразий является тот факт, что одно искривленное пространство может быть описано множеством перекрывающихся систем координат, которые независимы друг от друга и могут даже иметь различное количество измерений. Следовательно, многообразие может быть описано в терминах множества локально допустимых описаний (систем координат), которые перекрывают друг друга; Ни один из них не способен описать все многообразие. Это отход от (и глубокое расширение) единой глобальной функции для каждой сущности, которая была \бы\ возможна до Римана.

6.1.4. Дифференциальное векторное поле

Наконец, и, возможно, наиболее важным является метод, первоначально разработанный Гауссом и расширенный Риманом для выражения свойств искривленных пространств не через их пространственные переменные, а через локальные изменения (дифференциалы) этих переменных, т.е. условия различий. Следуя методам Римана, все описание многообразия дается в терминах назначения каждой точке в искривленном пространстве вектора, который определяет направление и величину наибольшего изменения в этой точке. Этот вектор выражает все, что имеет значение в этой точке; он рассчитывается локально исключительно из конкретных различий между точкой и всеми другими точками в ее непосредственной близости.

Таким образом, вся форма многообразия определяется полем внутренних локальных разностей (векторное поле), которое выражает тенденции формы (кривизны) в любой из его точек.

Примечательно, что каждый вектор в векторном поле фактически представляет собой связь между различиями. Рассмотрим две переменные X и Y: отношение, такое как Y = f (X), связывает определение Y через определение некоторого X, где X определяется независимо от чего-либо еще. В качестве альтернативы рассмотрим отношение типа dy / dx: это отношение связывает различия таким образом, что не определяет Более того, различия dx и dy не имеют независимой спецификации или независимой идентичности. Единственное определение имеет отношение dy / dx. Это соотношение является симметричным, взаимно определяя dx и dy, в то же время не допуская независимого определения dx или dy. Такое дифференциальное взаимозависимое отношение, конечно, может быть распространено на любое количество дифференциальных элементов, каждый из которых является внутренней разностью, соответствующей определенному измерению пространства состояний. При таком способе взаимного определения различий не указывается окончательное значение и, следовательно, нет полной идентичности (Deleuze, 1994, pp. 170-176). Расширяя пример куска металла из раздела 5, существует связь между степенью яркости куска X и его температурой Temp. Но, как мы уже видели, фактическое состояние человека скрывает виртуальные различия как по яркости (dX), так и по температуре (dT emp). Различия в яркости и температуре взаимно определяют друг друга даже перед любой реализацией определенной яркости или температуры. Теперь мы можем понять становление куска металла в любой момент времени Т с точки зрения не только одного виртуального различия, но и числа взаимно определяющих виртуальных различий. Относительно простое семейство траекторий, обсуждаемое в разделе 5, теперь заменено в более реалистичной ситуации многомерным пространством взаимозависимых вариаций потенциала.Теперь мы получили гораздо более точное представление о виртуальном событии, которое соответствует каждому фактическому, эмпирически наблюдаемому экземпляру реальности.

6.1.5. Кратности в системной теоретической перспективе

Сочетание вышеупомянутых концепций обеспечивает необходимую основу для понимания концепции множественности с точки зрения теории систем: множественность - это абстрактная топография изменений, лежащая в основе динамики реальных явлений. Это обманчиво простое определение для глубокой революционной концепции. Множественность - это не просто математическое представление или представление о материальной реальности; и при этом он не является внешним по отношению к материальной реальности в том смысле, что он мыслит мыслительным агентом. Общие характеристики топологий пространства состояний раскрывают, по мнению Делеза, глубокую структуру существования (и в этом подчеркивается субъектно-независимый аспект его позиции, хотя это действительно упрощение). Общие топологические структуры выражают чистый динамизм, присущий всем действительным явлениям, но независимый от какой-либо конкретной фактической реализации. Не совсем ясно, был ли Делез знаком с разработками теории динамических систем, особенно с работой Пуанкаре. Однако его конструирование виртуального как динамического имманентного измерения реальности явно перекликается с математическим и философским пониманием, достигнутым в результате исследования динамических систем.

Важно отметить, что многообразия и дифференциальные векторные поля играют важную роль в программе Делезиана, показывая, как геометрические представления динамических систем отражают онтологические элементы. Без этих концептуальных прорывов не было бы убедительных оснований утверждать, что структуры, возникающие из представлений динамических явлений в пространстве состояний, отражают основную онтологическую размерность, которая: а) имманентна действительным явлениям; б) состоит из чистых различий и, следовательно, кодирует структуру без идентичности; и в) не предполагает каких-либо трансцендентных концепций и наблюдений за субъектами до себя. Они кратко обсуждаются в следующих подразделах.

6.1.6. Кратности имманентны в реальных явлениях

Кратности - это многообразия в том смысле, что они являются структурными элементами, которые не нуждаются ни во внешней системе отсчета, ни во внешнем определении (описании) для их спецификации. То, что указано в множественности, указывается только в терминах, присущих ему: число его внутренних переменных, то есть его размерность, и взаимно определяющие отношения между дифференциальными элементами, связанными с этими переменными.

Еще одна критическая точка может быть отмечена в осторожной конструкции Делеза: не существует отдельной чистой виртуальности, и множественность никогда не может иметь беспрепятственного существования, подобного платоническим идеям. Существует необходимая связь между кратностями и их фактическими проявлениями (см. Пример в разделах 5 и 6.1.4). Каждая множественность должна иметь множество реальных проявлений. Как пишет Делез: «Множественная идеальная связь, дифференциальная связь должна реализовываться в различных пространственно-временных отношениях, в то время как ее элементы фактически воплощаются в различных терминах и формах» (Deleuze, 1994, p. 183). , Структурные особенности множественности подразумеваются только при наблюдении реальных явлений. Это эффекты изменений, которые можно наблюдать эмпирически, но после их реализации они не являются чистыми изменениями. Поэтому кратности неизбежно имманентны материальному существованию, и их структура присуща. Для их спецификации не нужен трансцендентный элемент, ни внешняя система отсчета, ни внешний наблюдатель. Благодаря этому факту конструкция множественности удовлетворяет первому пункту онтологической программы Делеза.

6.1.7. Множественности являются частичными идентичностями

Слово «множественность» информирует нас о том, что эта концепция принадлежит исключительно «многим» без необходимости какого-либо объединяющего элемента или принципа. Многообразие - это неотъемлемое разнообразие само по себе. В множественности нет абсолютно ни единого, ни единого. Размышление о множественности в терминах абстрактных многообразий подчеркивает внутреннюю множественную структуру: не должно быть навязанной извне системы отсчета и не должно быть единого объединяющего описания (системы координат). Множественность может характеризоваться исключительно множеством локальных, независимых описаний, каждое из которых имеет свою размерность и взаимно определяющие различия. Далее мы должны обратить внимание на дифференциальные отношения, которые формируют множественность. Мышление множественности в терминах дифференциального векторного поля подчеркивает выражение чистого изменения в терминах локальных отношений между внутренними дифференциалами. Множественность - это континуум, буквально сотканный из взаимно определенных различий. Следовательно, структура по сути неполная. В любой точке и во всей полноте множественность обладает только частичной идентичностью, определяемой, но не определяемой. Элементы множественности не имеют ни разумной формы, ни концептуального значения, ни, следовательно, какой-либо назначаемой функции (там же, с. 183). Ясно, что, несмотря на свою структурированность, множественность не имеет якоря в полностью определяемой идентичности; оно составлено исключительно из различий. Множественность, задуманная таким образом, завершает второй пункт делевской онтологической программы.

6.1.8. Идеи как множественности

Одним из наиболее значительных и новаторских положений онтологической работы Делеза является замена платоновской концепции чистых трансцендентных идей множественностью. Идеи как множественности - это те структурированные паттерны изменений, которые существуют в реальных явлениях. Идеи мыслимы только в том случае, если они подразумеваются под воздействием их феноменальной актуализации. Примечательно, что при преобразовании идей в множественности место картезианского мыслителя оказывается маргинальным. Идеи как множественности являются имманентными в реальных явлениях и поэтому имеют независимый статус наблюдателя. Идеи не должны быть идеями кого-то, мыслящего субъекта.

Каждое действительное явление имеет свойственный и продуктивный идеальный элемент - оно думает само по себе, и актуализация является лишь неполным проявлением этой бесконечной мысли (там же, с. 254). Этот момент подчеркивает реалистический характер позиции Делеза. И все же было бы упрощением просто утверждать это, не добавляя, что предмет знания сам по себе является продуктом индивидуации, включающей множественность. Не существует идеального субъекта (или объекта), который существует априори для переживания, но существует виртуальная множественность, которая вызывает актуализацию как индивидуального субъекта, так и индивидуализированного объекта, переживаемого в процессе становления. Само различие субъект-объект, имевшее место в случае опыта, также определяется тем, что оно становится уже связанным предшествующими историями индивидуации. Учет идей как множественности, того, как множественности синтезируются из виртуальных различий и как они порождают реальные явления, завершает третий пункт онтологической программы Делеза. * Поскольку различия составляют кратности, кратности являются структурными элементами, которые составляют виртуальную плоскость. Делез относится к множественности как к «конкретным универсалиям» (там же, стр. 176) и рассматривает их как строительные блоки реальности. Для дальнейшего развития структурных аспектов множественности нам необходимо рассмотреть две дополнительные концепции: сингулярность и совокупность.

6.2. Особенности[]

Множественности являются структурными элементами. Как уже объяснено, структура задается локально взаимно определяющими отношениями различий. Множественность, прежде всего, характеризуется числом ее измерений, которое соответствует числу параметров состояния в фактическом явлении, которому она соответствует, и взаимно определяющими соотношениями дифференциальных элементов, которые соответствуют каждому из измерений (например, выражается как дифференциальные уравнения в частных производных). Это приводит к характерной глобальной структуре множественности. Важно отметить, что данная размерность и дифференциальные отношения, которые определяют множественность, связаны исключительно с реальными явлениями. Виртуальная структура действительно имманентна реальному. И реальное, и виртуальное неотделимы и не сводимы друг к другу. Возвращаясь к метафоре топографии пространства состояний, мы видим, что топографическая структура пространства состояний, выражающая динамику системы, описывается распределением математических особенностей в пространстве состояний. Эти особые точки и кривые, также называемые аттракторами, являются местами сходимости, которые выражают общие тенденции, очевидные в векторном поле, упомянутом выше (рис. 1-2). Существует важное концептуальное различие между траекториями, представляющими собой непрерывные последовательности действительных состояний, с одной стороны, и тенденциями, выраженными дифференциальным векторным полем, которые проявляются в распределении особенностей, с другой. В отличие от траекторий, векторное поле содержит информацию о нереализованных тенденциях системы. Эти тенденции не имеют никакой актуальности, даже потенциальной актуальности, вообще (DeLanda, 2005, p. 31). Они только выражают манеры чистого изменения и поэтому обладают только частичной идентичностью 18. Распределение сингулярностей описывает четкую и строгую топографию изменений, будучи совершенно неясным 19 в том смысле, что виртуальное всегда скрыто под фактическим, но именно таким оно становится тем, чем оно является! Обработка особенностей Делезом идет намного дальше, чем приведенная здесь упрощенная математическая интерпретация особенностей 20. Для него особенности и их распределение являются прагматическими инструментами, созданными для понимания более глубокого аспекта реальности. Он делит структуру кратностей на области обычных точек и значимых точек. Значимыми являются все особенности. Это те точки, которые придают структуру соседству пространства состояний. Это аттракторы, точки бифуркации, седла, гребни, разделяющие бассейны схождения или расхождения и т. Д. Что интересно в множественности, так это особенности; их распределение полностью характеризует это. Обычные точки - это точки монотонного изменения, которые заполняют промежутки между особыми точками. Проще говоря, обычные точки определяются особенностями в их окрестности. В обычных точках нет ничего интересного, кроме того, что они могут в конечном итоге появиться на реальной траектории. Следовательно, распределение сингулярностей является основным объектом наблюдения, когда дело доходит до эмпиризма виртуального измерения. В терминологии Делеза каждая особенность является событием. Не временное событие, а идеальное временное событие - поворот судьбы в процессе становления. Например, точка нуля градусов по Цельсию для воды - это событие. Вне зависимости от того, превращается ли вода из твердого состояния в жидкое или из жидкого в твердое, в точке с нулевым градусом всегда происходит нечто значительное. Каждая из сторон нулевой точки может быть как будущим, так и прошлым в разных актуализациях.

6.2.1. Структурная стабильность и нестабильность

Виртуальное пространство, образованное распределением особенностей, является не метрическим пространством, а топологическим пространством. Изменения в относительном расположении сингулярностей не оказывают качественного влияния на динамические закономерности любого фактического явления, пока множественность претерпевает только топологически эквивалентные преобразования. Ясно, что топологически эквивалентные кратности дают топологически эквивалентные траектории, и такие траектории в свою очередь соответствуют фактическим закономерностям, которые могут отличаться только количественно, но не качественно. Поэтому множественность считается структурно устойчивой при всех параметрических возмущениях системы, которые могут превратить ее в топологически эквивалентные вариации самой себя (там же, с. 32). Этот структурный характер жидкости также согласуется с пониманием различия как неметрического или, скорее, протометрического элемента.

Структурная неустойчивость множественности включает параметрические возмущения, которые могут изменить ее структуру в топологически неэквивалентные варианты. Примером такого структурного изменения является случай бифуркаций. Под бифуркацией можно понимать деформацию одного векторного поля в другое, топологически неэквивалентное (там же, с. 32). Бифуркация разворачивает вложенные уровни кратности (рис. 3). Вот почему в множественности не все уровни обязательно даны сразу. Определенные области множественности могут стать доступными только тогда, когда процесс становления уже выбрал определенные траектории, которые приводят к бифуркации, которая в свою очередь разворачивается в дополнительные встроенные уровни. Неограниченное количество бифуркаций может происходить в последовательности вдоль траектории, оказывая глубокое усложняющее влияние на структуру множественности. Различные уровни такой множественности не могут принадлежать одному и тому же моменту времени, потому что они обязательно разворачиваются в последовательности событий. Можно сказать, что в таком случае процесс становления приводит к самому времени (там же, с. 107). Что касается геометрической метафоры структуры множественности, определение ДеЛанды является наиболее ясным: «Кратность - это вложенный набор векторных полей, связанных друг с другом бифуркациями, нарушающими симметрию, вместе с распределениями аттракторов (сингулярностей), которые определяют каждый из его встроенные уровни »(там же, стр. 32). Интересно сравнить эту цитату с одним из описаний Делеза, которое восстанавливает метафизический смысл, который был несколько утрачен в упрощенном системном описании, разработанном здесь:« Что такое идеальное событие? Это особенность - или, скорее, набор особенностей или особых точек, характеризующих математическую кривую, физическое положение вещей, психологическую и нравственную личность. Сингулярности - это точки поворота и точки перегиба; узкие места, узлы, фойе и центры; точки плавления, конденсации и кипения; точки слез и радости, болезни и здоровья, надежды и тревоги, «чувствительные точки». … * Тем не менее, сингулярность] по существу является индивидуальной, не личной и концептуальной. Оно совершенно безразлично как к индивиду, так и к коллективу, к личному и безличному, частному и общему, а также к их противоположностям. Сингулярность нейтральна ». (Делёз, 1990, с. 52)

6.3. Сборки[]

Чтобы завершить картину виртуального измерения, нам все еще нужно учесть, как множественности объединяются вместе, чтобы создать виртуальный континуум, который уже был назван плоскостью имманентности. К настоящему времени ясно, что плоскость не является плоскостью в простом геометрическом смысле. Это довольно обширная взаимосвязанная сетка всех кратностей с различным числом измерений, которые охватывают неисчерпаемое разнообразие структурных конфигураций без единого принципа. План - это конечное многообразие - основное виртуальное измерение всего существования.

Путь множественности сеток заключается в формировании сборок. Концепция сборки сводится к описанию присущих друг другу способностей множественности. Абстрактный механизм, лежащий в основе сборок, представляет собой связь двух серий различий 22 на виртуальной плоскости с помощью третьей серии, которая представляет собой серию разностей разностей, или разность 23 второго порядка. Совокупность между множествами формируется довольно просто, когда ряд разностей, принадлежащих одной множественности, связан с серией разностей, принадлежащих другой множественности, через третью серию разностей второго порядка, которая выражает некоторые неслучайные свойства соответствия (Deleuze, 1994, стр. 117-118). Когда присутствует это отношение соответствия или резонанса, говорят, что две кратности сообщаются. Иными словами, когда два или более отдельных лица влияют на индивидуацию друг друга, считается, что они образуют совокупность. Важно отметить, что хотя математически любые две серии могут быть связаны третьей разностной серией, ни одна такая связь не является связью. Невозможно предсказать, какие совместные тенденции (и их соответствующие актуализации) могут возникнуть, когда две или более множественности образуют совокупность посредством ряда серий различий. Эти совместные тенденции возникают, когда множественность влияет друг на друга через соответствующие или взаимно увлеченные различия. В своем потенциальном, еще не актуализированном виртуальном состоянии, эти совместные тенденции называются возможностями (а в некоторых местах и ценностями). Емкости как таковые дополняют распределение особенностей в характеристике структуры кратностей 24.

В реальном измерении индивид (индивидуальное явление) может характеризоваться фиксированным количеством свойств и в то же время обладать неопределенным количеством способностей воздействовать и быть затронутым посредством взаимодействия с другими индивидами. Степень открытости этого набора потенциальных взаимодействий будет варьироваться от человека к человеку (DeLanda, 2005, с. 62). Если каждый индивид является актуализацией виртуальной множественности, разнообразие возможностей, доступных индивидууму, соответствует количеству сборок, которые его исходная множественность способна сформировать с другими множественностями. Это количество потенциальных сборок, конечно, неопределенно.

Емкости и сборки важны по ряду причин: теоретически они описывают способ, которым виртуальный континуум формируется из различных множеств. В реальном измерении сборки порождают возникающие способности и взаимодействия, которые являются основным источником непредсказуемой новизны. Мы никогда не сможем получить полного знания о способностях какого-либо отдельного явления. Лучший пример сложной сборки - экология. Животное может образовывать различные скопления с землей (копая яму), с кустами и деревьями (лазая или прячась), даже с прудами (ныряя под водой), чтобы избежать хищника. Каждое из этих действий представляет собой емкость с соответствующей совокупностью множеств. Экология в целом обладает огромным потенциалом новизны благодаря формированию таких сообществ. Другими, более конкретными примерами могут быть феномен симбиоза, коэволюция видов и координация действий внутри социальных сообществ организмов (Maturana & Varela, 1998). По всей вероятности, именно совокупности (не совсем точно подходящие системы) стали фактором, способствующим величайшему взрыву новизны в жизни - появлению многоклеточных форм жизни из отдельных клеток около 800 000 миллионов лет назад. Недавно, вопреки принятой догме о том, что жесткое структурное образование белков путем свертывания необходимо для правильного функционирования, было обнаружено, что многие белки, особенно те, которые участвуют в множественных клеточных функциях, имеют важные части, которые не являются жестко сложенными. Эти белки на самом деле образуют различные гибкие сообщества (Chouard, 2011). Нет сомнений в том, что сообщества участвуют в огромной новизне, которую производит жизнь на всех уровнях, от внутриклеточного уровня до всей биосферы.

В каждом таком примере у реальных людей, участвующих в собрании, появляются новые способности влиять и быть затронутыми. В более поздней работе с Феликсом Гуттари (Deleuze & Guttari, 2005, с. 3-25) Делез представляет мощную концепцию Rhizome, которая представляет собой гетерогенную сборку. Ризоматические системы - это структуры, которые значительно отклоняются от ортодоксальной схемы стабильных и четко определенных отношений ввода / вывода. Соединения не заданы заранее, а создаются как часть динамики системы.

Сборы являются случайными, оппортунистическими и неточными\концептуальными . Они резко контрастируют с ньютоновским механистическим взглядом на окончательно детерминированные и строгие связи между физическими элементами, взаимодействующими через универсальные законы. Формирование собраний не является аргументом против физических законов. Сборки, напротив, показывают огромную новизну, допускаемую законами физики, и непредсказуемость явлений, которые они вызывают в ситуациях реального мира, то есть за пределами узкого класса упрощенных строго контролируемых экспериментов, проводимых в лабораториях.

В заключении стоит подумать об условиях, позволяющих говорить о множественности как имеющей конкретную структуру. Виртуал, представляющий собой ландшафт чистой разницы\градиента, имеет неисчерпаемое выражение, но ничто в нем не предполагает структуру. Примечательно, однако, что не все идет подобно. Почему и при каких условиях мы можем говорить о том, что виртуальное вообще имеет какую-либо структуру?

Как уже было объяснено, структура множественности, поскольку о структуре можно говорить и говорить, всегда подразумевается фактическими эмпирическими явлениями. Нет кратностей, которые можно структурировать иначе. Спецификация кратностей как структурированных элементов (то есть их размерность, взаимно определяющие дифференциальные отношения и их соответствующие распределения особенностей) всегда вытекает из разнообразных эмпирических наблюдений фактического. Этот необходимый вывод устанавливает одно направление (фактическое -> виртуальное) в глубоких взаимно определяющих отношениях между виртуальным и фактическим измерениями существования в онтологии Делеза (Williams, 2003, с. 7-13). Затем мы развиваем концепцию становления как взаимодополняющего направления этой взаимности, то есть способа, которым виртуальные шаблоны направляют индивидуацию реальных явлений (виртуальных -> реальных).

7. Становление[]

Разница, множественность и виртуальная плоскость имманентности отвечают «что?» Существования, а именно, каковы онтологические элементы существования. Следующие разделы посвящены ответам на вопрос «Как?» Или как возникает фактическое существование как выражение виртуальных паттернов. Виртуальные паттерны представляют собой континуум определяемых, но не определенных неиндивидуальных частичных идентичностей. Фактически - феноменальный аспект существования, напротив, заполняется четкими индивидуальными идентичностями и отличительными характеристиками и качествами, которые их определяют. Процесс становления - это процесс, посредством которого первые воплощаются во втором. Фактическое - это эффект, продукт становления. Поскольку действительное разумно (дано чувствам, т.е. эмпирически), оно стремится скрыть и покрыть историю своего становления. Это как пейзаж, который скрывает исторические геологические процессы, которые его сформировали. Поэтому все, что можно знать о процессе становления, подразумевается только в реальных формах. В отличие от прежних метафизических подходов, основанных на идеальных сущностях или категориальных видах в качестве основы идентичности, философия Делеза - это философия личности. Он определяет индивида как структуру отношений между виртуальным и фактическим (там же, с. 204). Это, пожалуй, самая существенная особенность онтологии Делеза: индивид, будь то феномен, качество, концепция, человек или вид, неотделим от индивидуации - процесса ее становления и от его индивидуального измерения - виртуального поле имманентных различий. Во всех этих делезах большое влияние оказывает философия индивидуации Симондона (Simondon & Garelli, 1995; Deleuze, 2004, pp. 86-89; Del Lucchese, 2009). Следовательно, существование становится постоянным творческим выражением различий. Глубокое значение становления осознается только благодаря полному охвату индивида, его окончательной уникальности и присущей ему незавершенности. Идентичность и сходство, конечно, существуют, но только как поверхностные вторичные эффекты, в то время как их внутренние различия либо игнорируются, либо уравниваются и распределяются по фактическим свойствам и качествам, которые их маскируют (обличье горного хребта маскирует интенсивную механическую напряженность, которая вызвала его ). Ни одно действительное явление никогда не бывает полностью детерминированным и, следовательно, отделенным от виртуального. В действительности всегда есть нечто большее, чем наблюдаемое: скрытая имманентная потенциальность. Даже то, что может показаться полной определенной идентичностью, скрыто под неопределенной множественностью 27. В любом случае некоторые определенные аспекты явления могут быть отменены из-за возмущений других, менее очевидных аспектов. Фактические структуры могут потерять свою согласованность, в то время как лежащая в их основе множественность порождает новые актуальности. Это, как мы увидим, эволюционный избирательный процесс. Философия становления - сложная тема в творчестве Делеза, и представленная здесь презентация является лишь упрощенным введением. Тем не менее, глубокое значение этой онтологии для науки о сложных системах может быть отражено в следующих четырех взаимодополняющих идеях / подходах, каждый из которых характеризует аспект становления:

1. Интенсивные различия.

2. Прогрессивная решимость (повторение, самоорганизация).

3. Квази-причинность.

4. Становление и виртуальный коннекционизм.

7.2. Интенсивные различия (интенсивности)[]

Первоначальное понимание интенсивности и интенсивных различий уже было дано в разделе обзора (см. Стр. 9-10). Согласно Делезу, интенсивные различия являются достаточной причиной всех явлений. Он пишет: «Причиной разумного, состоянием того, что появляется, является не пространство и время, а неравенство само по себе, различие, как оно определяется и заключающееся в разнице в интенсивности, в интенсивности как разнице». (1994, стр. 222-223). Термин «разумный» здесь относится ко всему, что можно ощутить; не ощущается только как создание впечатления для наблюдателя, но в гораздо более широком смысле воздействия на что-то другое. Другими словами: производить разницу не в себе, а в чем-то, кроме себя. Моя интерпретация разумного здесь напоминает определение информации Бейтсоном как «разницу, которая имеет значение». Философия Делеза придает этому пониманию информации совершенно новое измерение.

Проще говоря, интенсивные различия являются аффективными выражениями соответствующих виртуальных чистых различий. Ряд чистых различий может быть выражен как температурный градиент в одной системе, электромагнитный градиент в другой системе, разница в распределении организмов по экологической нише и т. Д. Это примеры различных интенсивных различий. Если различные системы встраивают единый паттерн чистых различий, динамический паттерн, определяющий их становление, будет похожим. Однако, поскольку каждая система выражает уникальную интенсивность, проявленное фактическое отдельное явление окажется совершенно уникальным: интенсивность температуры, например, будет приводить и перераспределять энергию и вещество жидкости; электромагнитная интенсивность мобилизует электрические заряды; и неодинаковая концентрация организмов приведет к миграции. Возникают разные явления, управляемые одним и тем же виртуальным шаблоном («один и тот же» - это всего лишь фигура речи, поскольку сами виртуальные шаблоны отличаются)

В процессе становления качества и характеристики реальных явлений индивидуализируются и становятся различимыми благодаря устранению интенсивных различий и устранению неравного в его распределении. Более того, феноменальные изменения происходят только как эффект отмены различий (Deleuze, 1994, p. 223). Это абстрактное понятие становления проясняется, если мы заметим, что тенденция к отмене различий просто отражает наличие особенностей в виртуальной множественности. Согласно системной динамике, особенности - это точки или ограничения на траектории, где некоторые или все внутренние компоненты дифференциального векторного поля обнуляются, что буквально означает, что различия отменяются. В предположении непрерывности дифференциальные векторы имеют тенденцию уменьшаться в размерах по мере приближения траекторий к окрестности особенностей.

Поскольку каждая траектория представляет собой конвергенцию виртуальной множественности в уникальное фактическое проявление, различные характеристики таких проявлений соответствуют виртуальным особенностям. Следовательно, возникновение отличительности и индивидуальности в реальных явлениях соответствует устранению различий в окрестности виртуальных особенностей. Вот почему распределение особенностей действительно является существенным аспектом множественности, как объяснено ранее (см. Рис. 4 для наглядного примера).

Делез осторожно утверждает, что нет никакой отмены или выравнивания различий в виртуальном, только в становлении (там же, с. 228). Тенденция интенсивных различий к отмене в процессе становления является лишь внешним эффектом. Эта асимптотическая тенденция выравнивания является механизмом, посредством которого различия порождают идентичность как вторичный эффект. Идентичность - это не что иное, как эффект, сопутствующий случаям, когда внутренние различия не имеют значения или не эффективны. Другими словами, мы постигаем идентичности не признавая в них существенный или категорический элемент, а избирательно игнорируя различия, которые делают их уникальными, несопоставимыми и неквалифицированными примерами \Нюансы\. Единственный эффект, который становится на виртуальной плоскости, - это скрытие богатой гетерогенной структуры множеств под своими отдельными продуктами.

В случае неравновесных открытых систем интенсивности никогда не отменяются и даже не приближаются к состоянию отмены. Такие системы проявляют реальные производственные процессы, где процесс становления является наблюдаемым (экстернализованным). Такие наблюдаемые производственные процессы характеризуются частично индивидуализированными явлениями, которые вряд ли можно классифицировать или моделировать в терминах даже приблизительных репрезентативных идентичностей (например, турбулентность вдали от равновесных систем).

7.3. Прогрессивное определение[]

Становление - это морфогенетический процесс. Виртуальные элементы становятся все более детерминированными и тем самым актуализируются как измеримые обширные свойства и качества различных явлений. С точки зрения системного понимания множественности становление является прогрессивным определением траектории в пространстве состояний. В упрощенном виде это представлено математическим интегрированием векторного поля множественности, что приводит к фактическим траекториям. С философской точки зрения это означает, что становление может быть понято как спонтанный вычислительный процесс, который производит информацию. Однако в большинстве случаев, помимо чрезвычайно простых систем, вычислительный процесс является сложным и не поддается редуктивным алгоритмическим или процедурным представлениям. Процесс является слишком сложным и может быть описан главным образом в качественных терминах с использованием моделей, основанных на упрощающих допущениях, которые игнорируют большую часть присущей им неопределенности.

Научные знания основаны на методе наблюдения, при котором система помещается в тщательно разработанную экспериментальную установку, созданную для создания более или менее стерильных условий для системы. При таких обстоятельствах в случае успеха виртуальное измерение изучаемого явления практически полностью нейтрализуется, то есть оно вынуждено создавать узкое множество траекторий в пространстве состояний исследуемой системы. Из таких траекторий делаются выводы об общей динамике системы, но такие выводы полезны в основном для очень простых случаев. Это единственный способ достоверного воспроизведения экспериментов, а воспроизводимость является необходимым требованием для достоверных научных результатов. Этот метод, однако, серьезно ограничивает область возможного научного знания. Можно сказать, что исследуемые системы в значительной степени являются «мертвыми» системами, динамичность которых сводится к минимуму. В действительности, независимо от какой-либо экспериментальной установки, множественности объединяются в континуум, и на их структуру влияют оппортунистические совокупности, которые они образуют с другими множественностями. Они могут и действительно производят значительно больший диапазон феноменальных эффектов, чем те, которые могут быть уловлены путем выводов из траекторий, которые исследуют только очень ограниченные территории виртуального плана.

Кроме того, само требование воспроизводимости в научных экспериментах - это идеализация, основанная на предположении, что реальность состоит из идентичностей и сущностей. Воспроизводимость в науке подтверждается утверждением, что результаты экспериментов успешно изолируют и раскрывают основные инвариантные свойства исследуемого явления. Научный метод на самом деле является методом установления или «раскрытия» идентичностей и инвариантных свойств. В основе этого подхода лежит само доверие научного знания и его связь с истиной.

Согласно онтологии различия, повторение - это всегда повторение различия. Воспроизводимость возможно эмпирически возможна путем наложения достаточно строгих предварительных определений и отбрасывания определенных различий как несущественных для рассматриваемой теории, но тем не менее онтологически невозможен. Другими словами, открытия науки связаны только с узким и поверхностным аспектом реальности. Например, мы можем кратко рассмотреть разницу между задачами двух тел и задачами n тел (n> 2) в классической ньютоновской гравитации. Эти проблемы связаны с вычислением пространственных траекторий массивных тел, взаимодействующих через гравитацию. Число, связанное с проблемой, является числом массивных тел, вовлеченных в установку. Задачи двух тел аналитически разрешимы, тогда как задачи n тел слишком сложны для аналитических методов. На самом деле в действительности нет проблем с двумя телами. Проблема двух тел - это просто идеализация, когда процесс становления физической системы таков, что он может быть полностью определен, в то время как в реальных задачах, даже если система определима (так как мы знаем динамические уравнения гравитации), он не может быть определен сразу (т. е. вычислен с использованием аналитической формулы). Обобщение этого аргумента далее развивается Стивеном Вольфрамом в его книге «Новый вид науки» (2002), чтобы включить общие системы. Вольфрам подробно обсуждает ограничения современной науки и поддерживает его тезис, указывая на границы математического анализа и общей вычислимости. Тезисы Вольфрама используют концептуальные рамки, основанные на клеточных автоматах, но на самом деле они отражают более глубокую (и в основном неразрешимую) проблему определения в процессе становления.

Важно отметить, что становление по своей сути сложно и трудноразрешимо, потому что это прогрессивное определение. Это означает, что определение траекторий происходит не сразу, а в последовательности определения событий. Каждое такое событие является избирательным в том смысле, что последующие пути и события являются неопределенными до того, как событие произойдет (см. Определение множественности DeLanda на стр. 24). Первый уровень детерминации в процессе становления - это индивидуальное поле. На этом уровне виртуальные различия воплощаются как интенсивные различия; то есть структура различий выражает разумный эффект. Смысл - различие, которое сделано (вслед за Бейтсоном), подразумевает (структуру) виртуального измерения, имманентного в нем, и устанавливает индивидуальный контекст: например, система метеорологического давления, дисбаланс цен на фондовом рынке, новый вид в пределах экологическая ниша и т. д. Множественность породит совершенно разные виды явлений в разных интенсивных установках, которые ее воплощают.

Индивидуальный контекст также включает в себя определение участвующих сообществ. Эти объединения проявляют способности привязанности и взаимодействия, которые не определяются структурой единой множественности. Например, совокупность, которую создает человеческая анатомия, с помощью земли выбирает такие способности, как ходьба, бег, ползание или просто сидение или лежание. Они полностью отличаются от возможностей, таких как плавание или дайвинг, выбранные совокупностью, которую человеческая анатомия создает с водой 30. Интенсивная установка плюс совокупности, объединенные вместе, определяют область индивидуальных действий, в рамках которых должны проводиться дальнейшие определения множественности.

Последующие определяющие события, вызванные интенсивными различиями, имеют место в индивидуализированной области. Как уже упоминалось, не все определяется сразу и, следовательно, становится, хотя это процесс, который следует за необходимыми законными определениями в любом конкретном случае, по своей природе недетерминирован (например, включает в себя множественные события из одной исходной ситуации, например, в случае хаотической бифуркации). ). Итог становления никогда не может быть предсказан в общем случае 31. Вот почему становление продуктивно и креативно: каждая актуальная траектория является новым выражением виртуальной множественности.

Формирующие траекторию определяющие события делятся на две основные категории. Первая категория включает в себя события перехода и бифуркации. Переходы и бифуркации обычно связаны с наличием критических различий; они лучше всего понимаются с точки зрения базовой структуры множественности. Уже упоминалось, что кратности являются топологическими структурами, а не метрическими. Это означает, что распределения особенностей, которые симметричны при топологических преобразованиях, таких как изгиб, растяжение и деформирование, считаются эквивалентными и, следовательно, составляют одну кратность. Событие перехода - это событие, когда структура, определяемая распределением особенностей, претерпевает фазовый переход в другое, топологически неэквивалентное распределение особенностей. Событие бифуркации - это то, где вложенные множественные слои векторного поля множественности подвергаются воздействию, и система «выбирает» 32, за какой ветвью бифуркации будет следовать. Каждая такая ветвь характеризуется уникальным распределением особенностей, и выбор определяет, какие наборы траекторий становятся более доступными для последующего процесса, а какие исключены из текущего случая приведения в действие. Бифуркации - это случаи нарушения симметрии в отношении структуры множественности и моделей имманентности в ней. (DeLanda, 2005, с. 18-20). Ветви, возникающие в результате бифуркации, отличаются друг от друга, и выбор одной ветви делает всю систему менее симметричной, чем была раньше. В каскаде бифуркаций каждый выбор делает систему более специфичной, так как форма траекторий постепенно определяется.

Примечательно, что переходы и события бифуркации симметричны в том смысле, что процесс может проходить через такие точки в обоих направлениях. В частности, при бифуркации система может переходить от разветвленной стороны к объединенной стороне, что означает переход от более определенного состояния к менее определенному и более симметричному состоянию. Такие переходы занимают особое место в философии Делеза и называются «линиями полета» (там же, с. 225). Это траектории, по которым система выходит из сильно индивидуализированного состояния в менее идентифицированное и более текучее состояние (то есть от действительного манифеста и ближе к виртуальной плоскости). Такие процессы побега, которые обозначают распад порядка и идентичности, также являются частью процесса становления и в некоторых местах называются процессами анти-актуализации.

Вторая категория определяющих событий - это развитие фактической траектории в определенном слое множественности. Такие процессы приводят либо к последующим бифуркациям, либо к одному из бассейнов сходимости, которые определяются распределением особенностей. Как уже упоминалось, заселение в бассейн конвергенции связано с уменьшением степеней свободы системы (самоорганизация) и отменой (по крайней мере, некоторых из) интенсивностей, которые управляют процессом. Фактическим произведением в таких случаях является характерное асимптотическое устойчивое состояние системы или, альтернативно, любая мыслимая модель повторения периодического или квазипериодического поведения.

В случае неравновесных систем такой сходимости нет и нет компенсации интенсивностей. Такие системы обычно проходят через неопределенный ряд бифуркационных событий, которые обычно проявляются как хаотические явления. Хаотические явления выражают внутреннюю структурную неустойчивость имманентной виртуальной множественности. В других, даже менее структурированных случаях, траектории не хаотичны, а движутся в и из заданных бассейнов сходимости и не основываются ни на стационарном состоянии, ни на периодическом поведении, показывая нерегулярные сложные траектории.

Постепенное определение траекторий, управляемых множественностью и управляемых интенсивностями, является тем, чем становится все. Помимо небольшого класса систем в строгих и временных обстоятельствах, траектории развиваются бесконечно и всегда включают непредсказуемый аспект, который является не чем иным, как неизведанными территориями виртуальной множественности. Поскольку сборки, являющиеся частью большего индивидуализирующего поля и большего пространства виртуальной плоскости, сами по себе являются динамическими, изменение в активных сборках может всегда возмущать систему настолько, чтобы покинуть ее текущую траекторию и перейти на другую, или, в качестве альтернативы, достичь точки перехода , раздвоение и т. д.

7.4. Квази-причинность[]

Процесс становления не может быть понят с точки зрения цепочек причин и следствий, подобных тем, которые характеризуют реальные процессы. Динамические отношения между виртуальным и фактическим, порождающие индивидуальность, интенсивны и выразительны, но сами по себе никогда не являются причинно-следственными. Виртуальные шаблоны определяют становление реальных явлений; они не вызывают реальных явлений. Есть несколько причин для этого глубокого наблюдения, которые побуждают к дальнейшему исследованию уникальной природы становления.

Первая причина заключается в том, что причинно-следственные связи основаны на идентичностях. Чтобы установить причинно-следственную связь, и причина, и следствие должны иметь четкую и четкую идентичность. На виртуальном плане и в процессе становления участвуют частичные идентичности, которые не ясны и не различимы. Это элементы в процессе определения, которое в принципе никогда не завершается. Очевидно, что такие элементы не подпадают под то, что мы обычно можем рассматривать как надлежащие причины или следствия. Можно сказать, что поскольку рассматриваются частичные идентичности, причины и следствия связаны таким образом, что их невозможно различить. Такое положение вещей хорошо известно в сложных системах с высокой взаимосвязью и интерактивностью среди таких компонентов, как органические нейронные сети. Динамика таких систем часто представляет собой отличное поведение, которое нельзя уменьшить или связать с различными цепочками причин и следствий. Согласно философии становления, эта несводимость не просто эмпирическая, но скорее онтологическая. Частичные идентичности являются реальными элементами, и поэтому становление реальных явлений является реальным, но не причинным в строгом смысле. Когда дело доходит до становления, нужна альтернатива причинным объяснениям.

С другой точки зрения, хотя фактическое заполняется различными элементами, которые могут поддерживать между собой надлежащие причинно-следственные связи, виртуальный план заполняется множеством причинно-стерильных причин; они не могут заставить что-либо случиться, и ничто в них не является эффектом. Причиной множественности стерильности причин является то, что они являются чистыми формами, не зависящими от какого-либо конкретного механизма. Другими словами, различия и отношения между различиями не могут производить эффекты во временном смысле. Каждая множественность может быть реализована неопределенным количеством разнообразных систем интенсивных элементов, которые не могут иметь сходного причинного сходства друг с другом. Тем не менее, в каждом конкретном случае именно виртуальный паттерн определяет становление реальных эффектов и форм. Виртуальное всегда прецедент фактическому. Это не временной или причинный приоритет, а скорее различие от идентичности и от неопределенности к определенному. Проблема, которая становится здесь очевидной, заключается в том, как реальные фактические эффекты развиваются из фактических причинно-стерильных различий. Если у виртуального отсутствуют какие-либо аффективные способности, возникает сомнение, является ли это чем-то большим, чем просто абстракция.

Третий и даже более тонкий и сложный аспект той же проблемы состоит в том, чтобы объяснить, как виртуальные множества влияют друг на друга. Как уже упоминалось (см. С. 25-26), множественность связывается посредством двух или более серий различий, которые коррелируют или резонируют посредством третьей серии различий. Интуитивно понятно, что такой посреднический ряд должен заключать в себе определенную корреляционную или инвариантную связь между двумя рядами. Такая инвариантность подразумевает, однако, идентичность, которая лежит в основе взаимодействия. В связи с этим Делез пишет:

«Однако остается самая важная проблема: действительно ли это различие относится к разным в этих интенсивных системах? Разница между различиями связана с разницей между собой без какого-либо другого посредника? Когда мы говорим о связи между гетерогенными системами, о связи и резонансе, не означает ли это минимальное сходство между сериями и идентичность в агенте, который вызывает связь? Не сделает ли «слишком большая» разница между сериями невозможной такую операцию? »(Делёз, 1994, с. 119-120).

Делез старается не вводить идентичность через черный ход в свою онтологическую конструкцию виртуального и тем самым ставить под угрозу весь его проект. Его попытка завершается разработкой новой концепции, которая решит эту проблему. Это понятие квази-причинности.

В задачу этой работы не входит детальное отслеживание запутанного развития концепции (см., например, Делёз, 1994, с. 117-120), но несколько основных моментов в порядке, опять же, для их значения для системного мышления. Квази-причинно-следственная связь должна заключать в себе механизм привязанности без презумпции идентичности затрагивающих или затрагиваемых элементов или, что более важно, отношений между ними. Интересно, что Делез не предлагает философский принцип, который заменит причинность в случае неполной идентичности. Напротив, он предлагает множество механизмов: «Как мы увидим, учитывая разнообразие систем, эта роль * квази-причинности] выполняется весьма разнообразными определениями. Вопрос в том, чтобы знать в любом конкретном случае, как прекурсор (квазикаузивный оператор) выполняет эту роль ». Проще говоря, влияния одной серии различий на другую сами по себе являются продуктами индивидуации. Таким образом, причинность, как мы узнаем ее в действительности, является индивидуальным продуктом становления; это не проявление заранее заданного принципа. Примечательно, что это будет означать, что даже фактические причинно-следственные связи не могут считаться инвариантными. Они подвержены изменениям, поскольку они тоже имеют виртуальный аспект.

Квазикаузионный оператор, независимо от его конкретной системно-зависимой реализации, облегчает передачу информации из одной серии различий в другую посредством серии различий второго порядка. Следуя приведенному выше определению интенсивности, каждый (второй порядок) посреднический ряд может рассматриваться как интенсивное различие, которое (в данном случае) мобилизует информацию. Квазикаузорный оператор - это интенсивность, которая мобилизует информацию. Как таковой, его можно понимать как (симметричный) канал связи (DeLanda, 2005, с. 76-77; Deleuze G., 1994, с. 120). В математическом смысле, который здесь полезен, канал связи не имеет ничего общего с передаваемыми знаками, но он устанавливает взаимно определяемые вероятности между переменными общения (в данном случае ряд различий). Это описание, которое подразумевает, конечно, лежащую в основе множественность 33.

Интересным конкретным примером может служить игра в нарды, в которой сочетаются удача и мастерство. Учитывая конкретный бросок игральных костей в начале, проблема в том, есть ли ход, из нескольких возможных, который можно считать лучшим. Для некоторых бросков лучшие ходы довольно очевидны, но для других бросков есть несколько вариантов, а лучший не совсем очевиден. Способ систематического решения этой проблемы состоит в том, чтобы сыграть достаточно большое количество случайных игр (игр со случайными ходами, кроме первого хода), чтобы выяснить, являются ли некоторые начальные ходы более вероятными для победы игрока, который их сделал, чем другие. Этот вид анализа (называемый анализом Монте-Карло) показывает, что некоторые начальные ходы действительно лучше других, что не является интуитивно понятным, так как большое количество бросков кубиков определяет развитие каждой игры от начала до конца. Если мы рассмотрим возможные отношения между серией начальных ходов, сыгранных игроком, и количеством выигрышей этого игрока за достаточно большое количество игр против игроков с равномерно распределенным мастерством, мы обнаружим слабую, но существенную корреляцию. Но такого рода корреляция не может подняться до статуса прямой причины, потому что ни один единственный результат не может быть определен.

С точки зрения Делезяна вся игра руководствуется множественностью. Начальные ходы (за отдельные броски костей) являются первыми определениями, и вся игра может рассматриваться как процесс становления. Каждая отдельная игра может рассматриваться как отдельное фактическое событие, а серия игр представляет собой серию отдельных реализаций лежащей в основе множественности. Что важно для нашего предмета, так это то, что виртуальная множественность каким-то образом коррелирует определения начальных ходов с определениями конечного состояния, учитывая достаточно большое количество игр. Понятно, что эта множественность не обладает причинным эффектом. Его отличия связаны только с событиями из каждого состояния доски для других, и каждое такое развитие обусловлено случайным броском игральных костей и числом возможных ходов, которые возможны для каждого результата игры в кости. Тем не менее, очевидное влияние начальных ходов на исход игр поддается эмпирической проверке. Что такое скрытый виртуальный фактор, который раскрывается здесь только после того, как было сыграно большое количество игр? Мы утверждаем, что это демонстрация квазикаузального элемента, присущего множеству нардов. Соответствующие интенсивности явно связаны с бросками костей и тем, как они «направляются» (распределяются) к цели игры с помощью более или менее умелых ходов игроков. Ясно, что большое количество игр усредняет все промежуточные эффекты и оставляет только фрагментированный эффект начальных ходов, который будет каким-либо образом накапливаться. Но этот особый эффект вряд ли может распространяться по одному пути индивидуации игры. Это относится, так сказать, только к бесчисленным путям, взятым по многим отдельным и причинно независимым играм, или, другими словами, к самой руководящей множественности. Следовательно, он не обладает ни идентичностью, ни инвариантным свойством, а скорее фрагментированным доиндивидуальным существованием, которое принадлежит виртуальному и лишь в редких случаях подвергается достаточной индивидуации, чтобы получить эмпирически достоверный статус причинного агента при развертывании одной игры. Этот вид квазикаузального влияния, по-видимому, наиболее распространен в сложных системах.

Этот пример сводится к тому, что эффект мобилизации информации между сериями различий может облегчить квазикаузальные отношения на всех уровнях становления, и такое содействие согласуется с первичным онтологическим статусом виртуальных различий: идентичность остается эффектом, продуктом индивидуации и не является предварительным условием. Кроме того, эта ассоциация квази-причинно-следственных и информационных каналов открывает исследовательский путь к возможному построению моделей и симуляции процесса становления.

7,5. Становление и виртуальный коннекционизм[]

Динамические модели связности занимают важное, если не центральное место в понимании сложности (Ciliers, 1998). Стоит вкратце изучить, как можно описать онтологию Делезяна и процесс становления с помощью коннекционистских концепций.

Виртуальный план, являющийся континуумом чистых различий, представляет собой огромную множественность, в которой можно сказать, что все взаимосвязано. Это, однако, не тот случай, когда отдельные элементы четко связаны между собой, когда вы представляете сеть, а случай виртуальных элементов, которые никогда полностью не отличаются друг от друга 34. В соответствии с представлением Делезиана о существовании в любом случае состояние дел описывается следующим образом: фактическое измерение представляет собой сумму всех виртуальных соединений, которые становятся явными в этом случае, а виртуальная глубина, лежащая в основе фактического, - это остальные связи, которые, хотя и существуют с большей или меньшей отличительностью, являются скрытыми и неявными. Динамизм становления таков, что от случая к случаю некоторые скрытые связи становятся (более) явными, образуя различные идентичности (таким образом, разумные), в то время как другие отличительные связи становятся менее - более неявными, все менее отчетливыми и в конечном итоге исчезают в нечеткости , Эта динамическая связь между действительным и виртуальным такова, что, хотя виртуальное измерение обеспечивает творческий потенциал (какие связи доступны и на каком уровне решимости и самобытности), фактическое измерение существования является избирательным элементом в динамизме становления ( определение того, какие связи могут стать более или менее явными). Виртуальные множества направляют определение траекторий в процессе становления; структура множественности определяет варианты того, чтобы отношения между различиями стали более или менее детерминированными (например, вблизи сингулярностей они обычно становятся более детерминированными). Тем не менее, как уже объяснялось, структура виртуальных множеств подразумевается из реальных явлений. Вот как действительные явления через посредство множественности избирательны в процессе становления. Значение этой перспективы, помимо того, что она знакома с уже установленными подходами к сложности, состоит в том, что она намекает на мощный метафизический эволюционный принцип, как мы увидим в следующем разделе.

8. Сложность и философия становления[]

Как философская перспектива Делеза способствует изучению сложности и сложных систем? Типы систем, к которым мы обращаемся, - это, прежде всего, системы с одной или несколькими из следующих характеристик, которые часто перекрываются:

1. Системы, структура и / или поведение которых не вписываются в один описательный метод или описательную структуру, например экологические системы, национальные государства, социотехнологические системы и человеческие отношения в целом.

2. Системы с неоднозначными контурами, неоднозначными компонентами и отношениями между компонентами, неоднозначным поведением, способностями и чувствительностью и другими системами, которые не могут иметь полной характеристики (детерминистической или нет), например: города, крупные организации, рынки и экономики.

3. Продуктивные, инновационные, творческие системы, которые создают новые модели поведения и структуры, например социальные группы, языки и системы знаков, мозги / умы.

4. Открытые системы - структура и поведение которых существенно зависят от их взаимодействия и обмена (энергии и информации материи) с окружающей средой, например, организмы, рынки, общества и другие диссипативные системы.

Общим знаменателем таких систем является то, что они не могут быть описаны или поняты как имеющие последовательную и постоянную идентичность. Любая попытка навязать идентичность таким системам в конечном итоге проваливается. Примечательно, что в свете делевской программы это не просто эпистемологическая ошибка, связанная с недостатками восприятия или концептуализации; это скорее онтологический сбой. Основной вклад философии становления в изучение сложных систем - адекватная онтология - эволюционная онтология. Эволюционный в том смысле, как здесь понимается, глубоко отличается от обычного использования концепции в науках о жизни и ее трансдисциплинарном расширении впоследствии (Campbell, 1997; Dawkins, 1985). В то время как теория эволюции является теорией, которая учитывает разнообразие, Делез утверждает, что разнообразие дано как эффект различия 35. Поэтому необходимо объяснить не то, как эмпирическое разнообразие возникает из изначального единства, а скорее наоборот: как учитываются конкретные идентичности? Об идентичности, потерявшей онтологическое первенство, можно говорить только как о продукте, эффекте, внутреннее сходство которого устранено. Чтобы заменить идентичность как онтологический элемент, Делез представляет индивидуумов, изобилующих внутренними виртуальными различиями и неотделимых от вечного процесса индивидуации. В этом смысле принцип естественного отбора Дарвина и избирательное сохранение Кэмпбелла не учитывают разнообразие; они скорее объясняют его пределы - почему определенные формы повторяются и сохраняются с небольшим изменением, в то время как другие формы не делают.

Вот почему Делез считает идею Ницше о вечном возвращении столь значимой (Делез, 2006, с. 23-24; 1994, с. 40-41, 125, 241). Активные силы Ницше (интенсивности, сформированные идеями как множественности) доведены до предела того, что они могут сделать при реализации. Фактическое - это то, что возвращает 36 и то, что утверждается в существе становления. Актуализация - это не только становление. Это также преодоление, потому что различие между тем, что, по-видимому, «есть», вернется, и разрушит предел, найденный в определении, которое привело к фактическому существованию, и принесет новый фактический экземпляр идеи (множественность). Здесь Делез также подтверждает точку зрения Ницше, что в существовании нет ничего, кроме вечного возвращения, но то, что возвращается, никогда не бывает прежним, а разным. Делез пишет: «Каждое тело, каждая вещь, мыслит и является мыслью до такой степени, что, будучи сведено к ее интенсивным причинам, оно выражает Идею, реализацию которой оно определяет * ... + Мыслитель, несомненно, мыслитель вечного возвращения, индивид, универсальный индивид ». (Делёз, 1994, с. 254). А позже он добавляет: «Самое высокое испытание - это понимать вечное возвращение как избирательное мышление, а повторение в вечном возвращении - как избирательное существо» (там же, с.298). Выбор здесь не является ни «естественным», ни «универсальным», поскольку оба они относятся к эмпирическим процессам. Выбор здесь является онтологическим и подразумевает определения, которые производят людей. Фактический индивид, продукт определений, который подводит Идею к пределам того, что он может сделать, является, в свою очередь, «мыслителем» виртуальной идеи, которую он выражает. В «мышлении» он выбирает; при выборе возвращается как разница.

Мы сразу видим, что характеристики сложных систем, упомянутых выше, только подчеркивают различные трудности, связанные с предположением идентичности. Как только мы применяем эволюционную онтологию Делеза, эти трудности исчезают. Более того, мы понимаем, что реальная проблема исследования со сложными системами заключается не столько в их разнообразии, сколько в конкретных ограничениях их разнообразия: как такие пределы развиваются (становятся более или менее определенными), а также в характере конкретных определений, связанных с такими разработки. Более определенные пределы соответствуют так называемым системам с хорошим поведением, в то время как менее определенные пределы соответствуют системам с более диким и более непредсказуемым (хотя все еще детерминированным) поведением 37 38. Другими словами, эволюция систем связана с их процессами детерминации, то есть их становлением. В его более поздних работах с Гуттари различие между концепцией эволюции Делеза, которая совпадает с концепцией становления, и традиционной концепцией совершенно ясно:

«Наконец, становление - это не эволюция, по крайней мере, эволюция по происхождению и уклонению ... Это касается союза. Если эволюция включает в себя какие-либо истинные становления, она находится в области симбиозов, которые приводят в игру существ совершенно разных масштабов и царств, без возможных филиалов. Существует блок становления, который захватывает осу и орхидею, но из которой не может спуститься ни одна оса-орхидея »(Deleuze & Guttari, 2005, p. 253).

Почему симбиозы так значимы 39? Потому что в каждом симбиотическом отношении мы находим развивающееся ограничение на разнообразие определений, взаимное ограничение на развитие интенсивности и удовлетворение желаний (как сказал бы Ницше) во взаимодействиях конкретных людей. Именно этот предел порождает новую реальность, которая возвращается. В более технической терминологии динамических систем это называется самоорганизацией (Эшби, 1962).

Однако менее понятно, почему Делез и Гуттари не рассматривают выборочное сохранение адаптивных вариаций в качестве важного принципа, когда речь идет о системах, создающих новизну (настоящие становления), тем более зная, что эти принципы являются «объяснительным механизмом» позади современный эволюционный синтез и его расширения. Причиной может быть то, что постепенная адаптация исследует разнообразие выражений данной идеи (множественность), но лишь редко, если вообще, сводится к трансформации самой виртуальной идеи. Выбор адаптивных вариаций фактически работает против различий и в направлении устранения интенсивностей в отношениях между видом и его экологической нишей (в биологическом контексте). Следовательно, адаптация - это вид деятельности, который имеет тенденцию стабилизировать идею или, в терминологии Делезиана, еще более ее территориализировать. Различия, сделанные здесь, важны, потому что они выходят за рамки стандартной теории эволюции: изменения в границах разнообразия, которые можно рассматривать как новые становления, - это не те, которые включают просто эмпирически измененные (фенотипические) выражения, но также включают в себя де-территориализацию и возможную трансформацию (виртуальных) идей либо путем формирования новых объединений 41 (т.е. союзов, симбиозов), либо иным образом 42. В контексте биологической эволюции такие преобразования могут быть связаны с макроэволюционными событиями, которые включают радикальные изменения в планах тела, путях развития и метаболизме. В более общем случае сложных систем движение через границы идей, т. Е. Детерриториализация и ретерриториализация идей, как на примере осы и орхидеи, является тем, что характеризует эволюцию с точки зрения философии становления. Таким образом, связи, связанные с эволюционной динамикой сложных систем, находятся между философской концепцией становления, динамическими пределами разнообразия (которые также могут рассматриваться как контуры морфогенетических полей) и более конкретной концепцией самоорганизации. Четвертая важная связь, которая здесь кратко обсуждается, связана с понятием сингулярности.

Когда мы рассматриваем динамику систем, самоорганизация действительно полезна для описания спонтанного появления более упорядоченных моделей поведения из менее упорядоченных. Технически самоорганизация всегда включает конвергенцию траекторий в более ограниченные подпространства пространства состояний системы (т. Е. Бассейны конвергенции); иными словами, снижение степеней свободы указанных траекторий. Например, если все траектории некоторой системы имеют тенденцию сходиться из трехмерного пространства в поверхность двумерного тора, мы будем называть это самоорганизацией. Как уже объяснялось в разделе 6.2, все такие сходимости имеют особенности. Распространенные в учебнике примеры точечных, циклических или тороидальных особенностей обманчиво упрощены (Abraham & Shaw, 1992). Многомерные особенности могут иметь сложные формы, которые мы не можем визуализировать. Каждая особенность обладает так называемой областью сходимости (или областью расхождения для неустойчивых особенностей) схожей или более высокой размерности. Траектории, входящие в бассейн сходимости, в конечном итоге сойдутся в сингулярность, поскольку различия по некоторым их измерениям постепенно устраняются. Важно отметить, что многомерность особенностей также допускает многоуровневую самоорганизацию. Например, четырехмерные особенности могут содержать множество трехмерных, и каждая из них может содержать множество двумерных и так далее.

Что делает особенности важными для изучения сложных систем, так это понимание того, что каждое повторение, каждый фактический отдельный экземпляр включает в себя конфигурацию особенностей. Сингулярности, в соответствии с философией становления, являются значимыми элементами порядка, но сами по себе не предписывают реальные образцы. Только конфигурации (распределения) сингулярностей внутри идей (те, которые «думают» индивиды) порождают реальные модели, то есть конкретное проявление идей. Примечательно, что точно так же, как и сингулярности, вложены и идеи, порождающие внутренние иерархии.

Развитие траекторий в процессе становления не обязательно ведет к уменьшению степеней свободы (то есть больше определений). Траектории могут получить дополнительные степени свободы, когда внешнее возмущение вытесняет траекторию системы из бассейна схождения особенности. Следовательно, становление - это не только движение в одном направлении от виртуального к реальному. Вовлеченные интенсивности могут привести реальную систему к менее организованной фазе или даже попеременно между более и менее организованными фазами. Достигая менее организованных, де-территориальных фаз, системы могут образовывать условные объединения с другими системами и полностью трансформировать свое реальное поведение. Таким образом, детерриториализация побуждает идеи ассоциироваться друг с другом в мышлении людей. В новом понимании мышления, разработанном Делезом, каждый человек является субъектом мышления. Мысль может двигаться в двух основных направлениях: к актуализации, которая является определяющим, нарушающим симметрию движением, и от актуализации к менее отчетливой и менее индивидуальной фазе. Существенными поворотами в развитии идей являются его движения через сингулярности, когда границы разнообразия меняются, и идеи становятся более или менее открытыми для взаимодействия (открытого для воздействия и воздействия) с другими идеями. Соотношение между идеями и особенностями также предполагает новое, «мягкое» различие между эволюцией и развитием идей как морфогенетических полей реальных моделей. Развитие включает в себя движения внутри множества и сохраняет конфигурацию особенностей, в то время как эволюция всегда включает в себя формирование новых сообществ, что также влияет на конфигурацию особенностей внутри множества. Различие мягкое по двум причинам: во-первых, потому что говорится о виртуальных элементах, а не о конкретных индивидах, и, во-вторых, потому что идеи, во-первых, не имеют определенных контуров, а всего лишь диапазон привязанности. В учете всего спектра изменений границ разнообразия философия становления выходит за рамки кибернетики (Heylighen et al., 2007). Кибернетика по своей природе склонна к процессам самоорганизации, которые по определению уменьшают степени свободы системы. Эти процессы автоматически считаются более актуальными, поскольку они приводят к конкретным идентифицируемым личностям, которые можно рассматривать как продукты, цели или даже (в некоторых искаженных рассуждениях) конечные причины. Аналогично, каждая дисциплина мысли, которая предполагает идентичность, смещена к продуктам определений, часто упуская из виду, как они возникают. Гипотезы, теории и принципы всегда направлены на выделение инвариантов - тех структурных или поведенческих аспектов систем, которые, похоже, не меняются.Но если мы хотим расширить наше понимание «не очень хороших» систем - тех систем, которые вообще не демонстрируют очевидных инвариантов - мы должны выйти за пределы продуктов самоорганизации, чтобы объяснить не только возникновение фактического порядка, но и за его роспуск и открытость. Нам необходимо уделить внимание полному движению, как сходящемуся, так и отклоняющемуся от актуализированных моделей, границ разнообразия.

Вышесказанное является лишь кратким исследованием того, как философия Делеза трансформирует концептуальное понимание сложных систем и их динамики. Поскольку мы наблюдаем ускоряющуюся конвергенцию социальных, технологических и биологических систем в различных масштабах, становится ясно, что необходимы новые трансдисциплинарные методы для решения проблем, которые ставят такие открытые, гетерогенные и высокопродуктивные системы (Helbing, 2013). Эволюционная онтология и новый концептуальный инструментарий, предоставляемый философской программой Делеза, похоже, предлагают многообещающие траектории к созданию таких методов.

Когда мы рассматриваем динамику систем, самоорганизация действительно полезна для описания спонтанного появления более упорядоченных моделей поведения из менее упорядоченных. Технически самоорганизация всегда включает конвергенцию траекторий в более ограниченные подпространства пространства состояний системы (т. Е. Бассейны конвергенции); иными словами, снижение степеней свободы указанных траекторий. Например, если все траектории некоторой системы имеют тенденцию сходиться из трехмерного пространства в поверхность двумерного тора, мы будем называть это самоорганизацией. Как уже объяснялось в разделе 6.2, все такие сходимости имеют особенности. Распространенные в учебнике примеры точечных, циклических или тороидальных особенностей обманчиво упрощены (Abraham & Shaw, 1992). Многомерные особенности могут иметь сложные формы, которые мы не можем визуализировать. Каждая особенность обладает так называемой областью сходимости (или областью расхождения для неустойчивых особенностей) схожей или более высокой размерности. Траектории, входящие в бассейн сходимости, в конечном итоге сойдутся в сингулярность, поскольку различия по некоторым их измерениям постепенно устраняются. Важно отметить, что многомерность особенностей также допускает многоуровневую самоорганизацию. Например, четырехмерные особенности могут содержать множество трехмерных, и каждая из них может содержать множество двумерных и так далее.

Что делает особенности важными для изучения сложных систем, так это понимание того, что каждое повторение, каждый фактический отдельный экземпляр включает в себя конфигурацию особенностей. Сингулярности, в соответствии с философией становления, являются значимыми элементами порядка, но сами по себе не предписывают реальные образцы. Только конфигурации (распределения) сингулярностей внутри идей (те, которые «думают» индивиды) порождают реальные модели, то есть конкретное проявление идей. Примечательно, что точно так же, как и сингулярности, вложены и идеи, порождающие внутренние иерархии. Развитие траекторий в процессе становления не обязательно ведет к уменьшению степеней свободы (то есть больше определений). Траектории могут получить дополнительные степени свободы, когда внешнее возмущение вытесняет траекторию системы из бассейна схождения особенности. Следовательно, становление - это не только движение в одном направлении от виртуального к реальному. Вовлеченные интенсивности могут привести реальную систему к менее организованной фазе или даже попеременно между более и менее организованными фазами. Достигая менее организованных, де-территориальных фаз, системы могут образовывать условные объединения с другими системами и полностью трансформировать свое реальное поведение. Таким образом, детерриториализация побуждает идеи ассоциироваться друг с другом в мышлении людей. В новом понимании мышления, разработанном Делезом, каждый человек является субъектом мышления. Мысль может двигаться в двух основных направлениях: к актуализации, которая является определяющим, нарушающим симметрию движением, и от актуализации к менее отчетливой и менее индивидуальной фазе. Существенными поворотами в развитии идей являются его движения через сингулярности, когда границы разнообразия меняются, и идеи становятся более или менее открытыми для взаимодействия (открытого для воздействия и воздействия) с другими идеями. Соотношение между идеями и особенностями также предполагает новое, «мягкое» различие между эволюцией и развитием идей как морфогенетических полей реальных моделей. Развитие включает в себя движения внутри множества и сохраняет конфигурацию особенностей, в то время как эволюция всегда включает в себя формирование новых сообществ, что также влияет на конфигурацию особенностей внутри множества. Различие мягкое по двум причинам: во-первых, потому что говорится о виртуальных элементах, а не о конкретных индивидах, и, во-вторых, потому что идеи, во-первых, не имеют определенных контуров, а всего лишь диапазон привязанности. В учете всего спектра изменений границ разнообразия философия становления выходит за рамки кибернетики (Heylighen et al., 2007). Кибернетика по своей природе склонна к процессам самоорганизации, которые по определению уменьшают степени свободы системы. Эти процессы автоматически считаются более актуальными, поскольку они приводят к конкретным идентифицируемым личностям, которые можно рассматривать как продукты, цели или даже (в некоторых искаженных рассуждениях) конечные причины. Аналогично, каждая дисциплина мысли, которая предполагает идентичность, смещена к продуктам определений, часто упуская из виду, как они возникают. Гипотезы, теории и принципы всегда направлены на выделение инвариантов - тех структурных или поведенческих аспектов систем, которые, похоже, не меняются.

9. Выводs[]

Святым Граалем классической науки было всегда придумывать одну изящную простую теорию, которая бы учитывала все явления. Единство и простота в единстве были и остаются ориентирами научного понимания в большинстве областей. Сила теории измеряется разнообразием явлений, которые она способна подчинить по одному и тому же принципу (то есть единой идентичности). Такие ориентиры, которые направляют научные усилия, основаны на платонистской и аристотелевской системах мышления, которые предлагают идентичность, неизменные сущности и трансцендентные законы в качестве первых принципов. Эти принципы также ссылаются на глубоко укоренившуюся веру в единого создателя или творческого принципа, который находится вне творения, и в единого наблюдателя, всегда находящегося за пределами наблюдаемого события. И то и другое определенно перекликается с мечтой человека о полном знании и, следовательно, полном контроле над природой. Исследование сложных явлений нанесло сокрушительный удар по мировоззрению, подкрепленному этими принципами. Сегодня совершенно очевидно, что большинство явлений, за редким исключением, вряд ли можно приручить этой философской парадигмой и наукой, которую она порождает. В этом смысле появляющаяся наука о сложности - далеко не просто еще одна область научных исследований; это скорее парадигматический сдвиг в научном мышлении и философских принципах, лежащих в его основе. Значение сложных явлений заключается не в общих и универсальных принципах, которые его проявляют, а в разнородных и непредсказуемых выражениях этих принципов. Не единство и однородность интересны по сложности; это уникальность, разнообразие и способ возникновения отдельных явлений.

Теория систем - основной набор концептуальных инструментов для решения сложных задач - была разработана в рамках мыслительной экологии 20-го века, где онтология и ее значение для основ науки были малоинтересны, если не полностью отвергнуты большинством выдающиеся философы (Carnap, 1996) 43. Поэтому теория была разработана как инструмент абстракции - система представлений, которая абстрагирует физическую материю и смещает акцент с изучения явлений на изучение идеализированных представлений о явлениях. Модели созданы, чтобы напоминать поведение физических систем, и их успех измеряется с точки зрения сходства. Различия между поведением модели и соответствующей реальной системой рассматриваются только как нарушающие установленное сходство. Как таковые они должны быть либо устранены путем уточнения модели, либо игнорироваться как неважные. Исключение различий - это не просто техническая составляющая; оно является парадигматическим и полностью соответствует философским корням, лежащим в основе классической ньютоновской науки. Попытки установить независимое философское обоснование теории систем в основном завершились экстремальным релятивизмом и конструктивистскими теориями (Heylighen & Joslyn, 1992; Maturana, 1988), которые только усиливали абстрактный идеалистический характер теории.

Именно в свете этого значение философии становления Делеза ясно проявляется в обеспечении онтологического обоснования теории систем и исследования сложных явлений. Это обеспечивает последовательный и правдоподобный путь к мировоззрению, которое учитывает различия, разнообразие, неоднородность и процесс изменений на его онтологическом уровне. Это мировоззрение возвращает к жизни как творческий процесс, так и наблюдателя. Приняв философию становления, мы заново открываем идею как творческий элемент, имманентный материи, а не как трансцендентный неизменный элемент, которым она является в соответствии с классической философией. Идеи как множественности неисчерпаемы в способах их реального выражения во всех явлениях и, конечно, в наших представлениях и мыслях. Мысль, а также субъект мышления динамически проявляются через разнообразные взаимодействия как отдельные действительные явления 44. Это далеко идет от классического образа мышления, созданного предполагаемым и единым наблюдателем посредством трансцендентных способностей или привилегированного доступа к плану чистых идеальных сущностей. Разные понятия, как и любые другие явления, являются отдельными идеями. В то время как идеи как совокупности динамически формируются фактическими явлениями, понятия являются фактическим выражением идей через становление. Однако, поскольку идеи являются их виртуальным аспектом, концепции никогда не являются законченным продуктом. Абстрактная концепция системы как структуры, независимой от конкретной реализации, не исключается, а радикально трансформируется в концепцию множественности. Его внешне навязанная структурная жесткость (как описано в разделе 2) устранена, и вместо этого он получает столь необходимый учет не только законного поведения реальных явлений, но также присущей им неоднородности, незавершенности и непредсказуемого творческого потенциала, и все это особенно характерно сложных систем.Теория систем, таким образом основанная на виртуальном, будет тогда представлять существование вместо того, чтобы иметь дело с представлениями существования. Это основная ценность смены парадигмы, описанной философией становления. Очевидно, что работа Делеза, таким образом, сокращенная, является ценным вкладом в основы и философию теории систем и научного мышления. Возражение, которое часто выдвигается против этого случая, состоит в том, что работа Делеза неясна и в основном антинаучна. В то время как наука должна фокусироваться на объяснении вещей и выявлении скрытых принципов, управляющих миром явлений, онтология Делеза приводит аргумент в пользу измерения существования, которое по сути скрыто и неявно. Виртуальное не может быть объяснено и не может быть выведено на свет понимания. Процессы, которые приводят к индивидуации явлений, всегда будут иметь неясный аспект. Такой подход не может поддерживать научную мысль и приносить ей пользу. Это возражение не может охватить самую основную суть работы Делеза: замену идентичности различием в качестве основного онтологического элемента. Платонистская и аристотелевская онтологии были построены при условии, что интеллект может полностью охватить элементы существования или, по крайней мере, более или менее точную их копию. Эта презумпция обеспечивает примат как репрезентации, так и редукционизма как основных средств научного мышления, т. Е. Мир явлений можно понять с точки зрения репрезентаций его элементарных составляющих и их отношений. Утверждая, что онтологические элементы существования являются непостижимыми различиями, Делез обнажает предпосылки, лежащие в основе научного мышления, и подчеркивает их серьезные ограничения. Подход Делеза не антинаучен. Он только отвергает догмы в науке и убедительно указывает на необходимость реформирования и расширения основ науки. Наука как парадигма также является продуктом становления - должно быть что-то еще.

Области исследований, на которые больше всего повлияло бы введение представленных здесь концепций, - это, очевидно, те области, где провал репрезентации и редукционистская методология наиболее очевидны. Они включают в себя высокорефлексивные и производящие новизну системы, которые поэтому трудно смоделировать, например, эволюционные системы, системы развития, познания, экономические и социальные системы, квантовые вычисления и многие другие. Осталось дальнейшим исследованиям выяснить, действительно ли применение философии становления к этим областям даст новое понимание и новые методы исследования.

Наконец, в контексте того, как системное мышление применимо к человеческим делам, имеется краткое замечание об этическом аспекте: индивидуация и творческое различие, метафизические водяные знаки этой философии, несут с собой глубокие этические последствия, которые значительно отличаются от основного мышления. В быстро меняющемся сложном мире, в котором мы живем, с его острыми проблемами и далеко идущими возможностями, которые он предоставляет, философия становления перефразирует вечный вопрос о том, как жить другим: как жить (май 2005, с. 1-25)? В этом он подчеркивает радикально экспериментальный и открытый подход как лекарство от догматической фиксации в мыслях и действиях.

Список используемой литературы[]

Abraham, R.H. & Shaw, C.D. (1992). Динамика - геометрия поведения (2-е изд.) Редвуд-Сити, Калифорния: Аддисон-Уэсли.

Andriani, P. & Cohen, J. (2013). От катапультирования до радикального построения ниши в биологических и технологических сложных системах. Сложность, 18 (5), 7-14.

Эшби, Р. У. (1962). Принципы самоорганизации системы. (J. H. Von Foerster и G. W. Zopf, Ed.) Труды Симпозиума Университета Иллинойса, 255-278.

Белл, Дж. А. (2006). Философия на краю хаоса. Торонто: Университет Торонто Пресс.

Брайант, Л. Р. (2008). Разница и Даемость. Эванстон, штат Иллинойс: Северо-западная университетская пресса.

Кэмпбелл, Д. Т. (1997). От эволюционной эпистемологии через теорию отбора к социологии научной обоснованности. Эволюция и познание 3.1, 5-38.

Карнап Р. (1996). Устранение метафизики через логический анализ языка. Логический эмпиризм на пике: Шлик, Карнап и Нейрат, 10.

Чуард Т. (2011 г., 9 марта). Структурная биология: нарушение правил белка. Природа, 2011 (471), с. 151-153.

Ciliers, P. (1998). Сложность и постмодернизм. Лондон: Routledge.

Докинз Р. (1985). Универсальный дарвинизм. В Б. Д. (ред.), «В эволюции от молекул к мужчинам» (стр. 403-425). КУБОК Архив.

Del Lucchese, F. (2009). Чудовищные индивидуации: Делез, Симондон и реляционная онтология. Отличия 179-193.

Деланда М. (2005). Интенсивная наука и виртуальная философия. Нью-Йорк: Continuum Intl Pub Group.

Делез, Г. (1990). Логика смысла. Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета.

Делез, Г. (1991). Эмпиризм и субъективность: очерк теории Юма о человеческой природе. Издательство Колумбийского университета.

Делез, Г. (1994). Разница и повторение. (P. Patton, Trans.) Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета.

Делез, Г. (2004). Необитаемые острова Нью-Йорк: Полуотекст (е).

Делез, Г. (2006). Ницше и философия. Континуум Международная издательская группа.

Делез, Г. & Гуттари, Ф. (2005). Тысяча плато - капитализм и шизофрения. Миннеаполис: Университет Миннесотской Прессы.

Гонтьер, Н. (2007). Универсальный симбиогенез: альтернатива универсальным селекционистским объяснениям эволюции. Симбиоз, 44 (1-3), 167-181.

Хокинс Дж. (2004). На интеллект. Нью-Йорк: Генри Холт и Компания Лтд.

Хелбинг Д. (2013). Глобально сетевые риски и способы реагирования. Nature, 497 (7447), 51-59.

Хейлиген, Ф. (1990). Представление и изменение (Web Edition (1999) изд.). Гент, Бельгия.

Heylighen, F. & Joslyn, C. (1992, Jan). Физический Конструктивизм. Получено 15 марта 2011 г. от веб-сайта Principia Cybernetica: http://pespmc1.vub.ac.be/PHYSCONS.html.

Heylighen, F. & Joslyn, C. (2001). Кибернетика и кибернетика второго порядка. В М.Р.А. (Ред.), Энциклопедия физических наук и технологий (3-е изд.). Нью-Йорк: Академический Нажмите.

Heylighen, F., Cilliers, P. & Gershenson, C. (2007). Сложность и философия. В J. Bogg & R. Geyer (Eds.), Сложность, Наука и Общество. Оксфорд: Рэдклифф.

Хирш и Моррис. (1997). Дифференциальная топология. Springer Verlag. Кауфман, С. (1990). Случайные грамматики: новый класс моделей для функциональной интеграции и трансформации в биологических, нейронных и социальных науках. Санта-Фе: Институт Санта-Фе.

Maturana, H. (1988). Реальность: поиск объективности или поиск убедительных аргументов. Ирландский журнал психологии, 9 (1), 25-82.

Maturana, H. & Varela, F. (1998). Древо познания. Бостон: Шамбала.

Май, т. (2005). Жиль Делез: введение. Кембридж: издательство Кембриджского университета.

Мур А. (2012). Эволюция современной метафизики. Кембридж: издательство Кембриджского университета.

Perry A. & Lim. T. (1978). Связные структуры в сопутствующих струях и следах. Журнал механики жидкости, 88, 451-463.

Perry, A. & Tan, D. (1984). Простые трехмерные вихревые движения в сопутствующих струях и следах. Журнал механики жидкости, 141, 197-231.

Protevi, J. (2010). Добавление Делеза в смесь. Феноменология и когнитивные науки, 417-436.

Протеви, J. (2012). Делез и Жизнь. В D. W. Smith и H. Somers-Hall, компаньон Кэмпбриджа Делезу (стр. 239-264). Кембридж: издательство Кембриджского университета.

Simondon, G. & Garelli, J. (1995). L'individu et sa genèse физико-биологический. Éditions Jérôme Millon.

Smith, D. & Protevi, J. (2008, Fall). "Жиль Делез". (Э. Н. Залта, редактор) Получено 20 февраля 2011 г. из Стэнфордской энциклопедии философии (издание осень 2008 г.): <Http://plato.stanford.edu/archives/fall2008/entries/deleuze/>

Спиноза, Б. (1997). Этика (Том 1). (R. Elwes, Trans.) Проект Гутенберг.

Уильям Дж. (2012). Разница и повторение. В D. W. Smith, H. Somers-Hall, D. W.Smith и H. Somers-Hall (Eds.), «Кембриджский компаньон для Делеза» (стр. 33- 54). Кембридж: издательство Кембриджского университета.

Уильямс, J. (2003). Различия и повторение Жиля Делеза: критическое введение и руководство. Эдинбург: издательство Эдинбургского университета.

Wolfram S. (2002). Новый вид науки. Вольфрам Медиа

Неклесса[]

Начиная с последней трети ХХ века, мир обретает – причем с ускорением – новый статус, который сейчас проще всего определить как «сложный мир». Осознание изменившихся обстоятельств отстает от реальности, в результате мы попадаем в ловушки: у нас неточные карты и дефицит имен для новизны. Сложный мир предполагает смену типа рефлексии: сложному обществу требуется сложный субъект, способный к быстрому анализу и комплексному действию.

Теперь по поводу гибридной войны. Национальные государства (генеральные субъекты) вели войны по определенным стандартам, предполагавшем автономию гражданской и военной деятельности. В ХХ веке война стала индустриальным феноменом, сформировались военные (боевые) комплексы, оснащенные высокотехнологичным инструментарием, профессиональные кадры, действовали в соответствии с уставами, развивалась логистика все более масштабных операций. Бюрократия занималась регламентацией всех этих действий, заключались международные соглашения, подписывались женевские конвенции и т.п....

по Р.Арзуманян[]

Предполагается, что средний человек использует рациональность как базис для принятия решения. Однако это не соответствует действительности, когда даже экономисты признают, что люди не всегда принимают рациональные решения. И неслучайно Даниэль Канеман и его коллега Амос Тверский получили Нобелевскую премию 2002 года по экономике благодаря разработке теории «бихевиористской экономики», а Ричард Талер получил премию за 2017 год за исследование иррационального поведения и решений в рамках той же теории .

Несмотря на качественный рост объема и скорости обменов информации в экосистеме, врожденные коммуникационные, когнитивные и перцепционные возможности человеческого разума не изменились. В условиях сложности и неопределенности растет вероятность того, что лица, принимающие решения, сделают выбор в пользу упрощенного нарратива и решений, дающих ощущение комфорта, несмотря на отсутствие подтверждающих фактов или даже вопреки фактам^[1].

Культуры, государства, институты и люди оказываются включены в обработку все более и более больших объемов информации. Как следствие, когнитивные и психологические возможности человека, социальных систем, институтов, независимо от того, насколько они блестящи, оказываются перегружены и подавлены, формируя в качестве отклика тенденцию отступления к более простым нарративам...Швейцарский историк Яков Бурхард назвал данное явление «ужасными упрощениями», используемыми авантюристами и демагогами для достижения власти, опираясь на фрустрации и стрессы в обществе и народе.^[2]

Не выдерживая давления, культура фрагментируется, институты испытают возрастающее напряжение, становясь неэффективными или даже дисфункциональными. Народы, определяющие свою идентичность прежде всего через государство, отступают к мифическому национализму «золотого века», в то время как те, кто в качестве приоритета выбирают культурные и религиозные границы, отступают к культурному и религиозному фундаментализму .

Непредсказуемые и все более ускоряющиеся изменения дестабилизируют психологию людей, институты и культуры. Откликом становится рост привлекательности фундаментализма всех видов, представляющий собой сильный нарратив и обеспечивающий устойчивую идентичность, которая может противостоять подавляющей сложности нарождающейся эпохи. Кроме того, фундаментализм обеспечивает ответы, не нуждающиеся в рациональности в стиле эпохи модерна

Таким образом, используемый в качестве оружия нарратив становится откликом на глобализацию и формирование информационной экосистемы. Предлагая упрощенный взгляд на все более и более сложный мир, используемый в качестве оружия нарратив дает человеку и обществу эмоциональную уверенность, опирающуюся на ясное, рациональное понимание происходящего. Такой нарратив обладает чертами альтернативного, вызывая у придерживающихся их культур, институтов и людей неприятие и отталкивание контрдоводов и неудобных фактов. В руках профессионалов сильные эмоции гнева и страха, вписанные применяемые в качестве оружия в нарративы, становятся уникальной формой мягкой мощи, способной влиять на поведение противника, ограничить и разрушить функциональные возможности его социальных институтов и систем. При этом истинность информации играет второстепенную роль. Вопреки убеждению и вере эпохи модерна правда не обязательно преобладает, когда сталкивается с применяемыми в качестве оружия нарративами.

Применяемые в качестве оружия нарративы ведут к формированию режимов, которые можно было назвать мягким авторитаризмом. И, если классический авторитаризм требует разворачивания мощных систем безопасности, репрессивного аппарата и обеспечения неограниченного контроля информации, то мягкий может добиться нужных результатов менее насильственными и дорогими методами и без необходимости создания подавляющего своей мощью и возможностями репрессивных институтов традиционного авторитаризма ...Во всяком случае можно утверждать, что авторитарным организациям и государствам проще адаптировать применяемые в качестве оружия нарративы для достижения мягких авторитарных результатов, если не предпринимать шагов, призванных нейтрализовать такого рода угрозы.

Подрыв доверия к прессе приводит к появлению вакуума, заполняемого, в том числе, применяемыми в качестве оружия нарративами. Слабые, зависимые медиа-институты создают предпосылки для раскола общественного мнения и разрушение когерентности фундаментальных нарративов . Социальный институт общего образования формирует навыки критического мышления и погружает новое поколение в ландшафт нарративов общества, позволяя ему разглядеть чужие, в том числе и враждебные нарративы. В идеале система образования должна помочь членам общества понять, каким образом работают и каким образом обеспечивается связность ландшафта нарративов общества и когерентность фундаментальных паттернов, готовя ответственных членов общества, понимающих значение гражданского долга

Нарративы и воля оказываются связанными, когда воля проистекает и действует через мощь нарратива. Как следствие, дискредитация нарративов приводит к надлому воли. Если составляющие базис информационной и когнитивной мощи народа нарративы начинают колебаться, прочие формы национальной мощи также становятся неустойчивыми. Совокупная мощь государства оказывается парализована и не имеет значения, если отсутствует воля использовать ее.

Восприятие постоянно нарастающего хаоса истощает, вынуждая атакуемое общество отказаться от активного стратегического мышления в пользу реактивных тактических взглядов и шагов. Такой нарратив стремится сфокусировать внимание общества на срочных кризисах, отвлекая общественность и лидеров от более важных угроз и событий. Поддерживая или создавая хаос в обществе, нарратив лишает его отдыха, а хаос в планировании приводит к усталости от принятия решений (decision fatigue). Необходимость непрерывно принимать срочные решения снижает когнитивные способности, когда лидеры зачастую обращаются к шаблонным решениям, которые могут быть оторваны от складывающегося контекста.
информационная экосистема является сложной и способной стать хаотичной. Выработка стратегии в такой системе представляет собой сложную задачу. Инструментальные аспекты стратегии рассматривают взаимоотношения между целями, способами и средствами. В информационной экосистеме стратегии меняются качественно быстрее, чем это имеет место в кинетической войне. Кроме того, традиционные формы войны позволяют различать инструменты ведения военных действий, от инструментов, призванных вести наблюдение и оценивать результаты действий. В информационной экосистеме инструменты ведения военных действий также являются инструментами наблюдения.

Аналогичным образом сложности возникают и с целями и средствами реализации стратегии. Во время традиционной войны увеличение количества сил и средств в два раза, приблизительно удваивает боевую мощь. В войне нарративов одна история, означает определенную мощь, однако появление второй может привести к уменьшению совокупной мощи (когда история имеет негативные последствия), минимальному или тысячекратному увеличению мощи, если история приобретает вирусный характер. Способы реализации стратегии также оказываются переменной величиной. Сообщение, подготовленное и опубликованное во вторник, может не оказать никакого воздействия на экосистему, только потому что уже вышла другая новость. То же сообщение, опубликованное в понедельник, возможно, оказало бы большое влияние на процессы.

Нарративы, будучи недорогостоящим оружием, могут использовать краткосрочные истории, для поддержания долгосрочных тенденций и тем. Причем подготовка такого контента и его распространение занимает минуты, а не месяцы или годы. Каждая такая история имеет статус отдельных выстрелов в контексте перестрелки (темы), а нарратив выполняет роль оперативного плана, позволяющего координировать и вести темы.
Нарративы, усиливающие единение в обществе. Такие нарративы усиливают действительные истории или сознательно созданные, задействуя различные источники и каналы распространения контента в экосистеме. Применение сети ботов, использующих методы искусственного интеллекта для убедительного копирования поведения людей, может многократно и даже на порядки усилить эффективность и массовость, в том числе создавая впечатление, что сообщение принадлежит массовому движению, хотя фактически является результатом работы организации, финансирующей кампанию (астротурфинг) .
Нарративы, атакующие разум и метальные модели человека и общества. Как уже говорилось ранее, человеку свойственно некритически воспринимать информацию . Даже если человек знает, что сталкивается с искаженной или ложной информацией, ее соответствие убеждениям может заставить частично поверить в нее . Когда общество доверяет ограниченному числу источников, ему крайне сложно сопротивляться враждебному нарративу, приобретающего вирусный характер. Неспособность или нежелание мыслить критически делает человека беспомощным, не позволяя сопротивляться «болезни», распространяемой вирусами искаженной и ложной информации. Незащищенные разум и воля человека и общества являются приоритетными целями когнитивной и психологической войны, ведущейся в информационной экосистеме.

Такой нарратив можно сравнить с болезнями, применяемыми в качестве биологического оружия. В обоих случаях действия являются не кинетическим, но могут вызвать большие эффекты. Они непредсказуемы по воздействию, однако менее опасны для тех, кто подготовлен к рискам хаотической среды. Современные эпидемиологи лучше понимают, каким образом общество может противостоять эпидемии, чем их предшественники. Однако некоторые используют данные знания, чтобы сделать болезни более опасными и усложнить противодействие.

Аналогичным образом современные ученые, занимающиеся когнитивными и нейро-исследованиями, лучше понимают, как работает мозг и мышление. И такого рода знания будут использоваться для создания применяемых в качестве оружия нарративов, которым тяжелее сопротивляться. Как и с биологическими вирусами и болезнетворными микробами, существующие или создаваемые нарративы, пересекаясь и накладываясь друг на друга, могут или подавлять опасные эффекты, или создавать условия для размножения и быстрого распространения в информационной экосистеме. Однако в отличие от биологического оружия, нарративы недороги и практически любой из них может быть использован в военных целях. Другое принципиальное различие заключается в том, что, если биологический организм имеет иммунную систему, применяемый в качестве оружия нарратив атакует когнитивный домен человека, не имеющего врожденной иммунной защиты. Защищая «тело», но принося в жертву волю и ум, общество в конечном счете терпит поражение.

↑ Kubiak, Jeff. “Strategy: Thinking Forward,” in Brad Allenby and Joel Garreau (Eds.) Weaponized Narrative: The New Battlespace. Center on the Future War, Washington DC: The Weaponized Narrative Initiative, March 21, 2017. pp. 31-35. 27 October. 2017. https://weaponizednarrative.asu.edu/publications/weaponized-
↑ Burckhardt, Jacob. The Greeks and Greek Civilization. New York: St. Martin’s Griffin, 1999

Кибервойска[]

Под кибервойсками понимаются подразделения правительства, вооруженных сил или политических партий, участвующие в манипулировании общественным мнением в информационной экосистеме. Кибервойска представляют собой быстро развивающийся глобальный феномен, когда все больше стран привлекают людей и ресурсы для применения информации и нарративов, в качестве оружия в информационной экосистеме, атакуя внутреннюю аудиторию и международную общественность .

В 2010 году появляются самые ранние исследования, касающиеся организованной манипуляции в социальных медиа и сетях. В январе 2015 года вооруженные силы Великобритании объявили, что 77-я бригада «сосредоточится на нелетальных психологических операциях, используя социальные сети, такие как Фейсбук и Твиттер, чтобы бороться с врагами, добиваясь контроля над нарративом в век информации» . Основной задачей подразделения является формирование общественного поведения с помощью «динамического нарратива» для противостояния политической пропаганде террористических организаций. В исследовании «Troops, Trolls and Troublemakers» 2017 года проводится сравнительное анализ кибервойск 28 стран через рассмотрение бюджетных расходов, способов формирования личного состава, организационного поведения, стратегий и пр. ... Помимо официальных аккаунтов, кибервойска широко используют фейковыми, призванные замаскировать идентичность и интересы. Сюда относится методы астротурфинга, когда идентичность спонсора или организации скрывается и выглядит как массовая активность . Чаще всего фейковые аккаунты представляют собой сети ботов. Боты также используются, чтобы затопить атакуемого пользователя или группу спамом или искаженной и ложной информацией.

Кибервойска занимаются подготовкой кадров, создавая учебные центры, помогающие улучшить навыки и способности персонала по ведению противоборства в социальных медиа и сетях, стимулируют и награждают наиболее активных и успешных бойцов.

138. Арзуманян Р.В. Кромка хаоса: Парадигма нелинейности и среда безопасности 21 века. М.: ИД «Регнум», Серия «Selecta XIX», 2012. – 600 с

Complexity (Komplexität) \растолкование Никласа Лумана\[]

Сложность - это специфическое условие набора взаимосвязанных элементов: элементы не могут быть соединены друг с другом одновременно. Таким образом, сложность означает, что выбор необходим для того, чтобы создать отношения между элементами. Следовательно, различие между элементом и отношением является фундаментальным для этого определения сложности, которое требует выборочной связи между элементами. Чтобы наблюдать сложность, мы должны отличать ситуацию селективной связности от ситуации, которая не является селективной. Таким образом, сложность может быть определена как форма, двумя сторонами которой являются выборочная связность и полная связность элементов. Сложность может наблюдаться в системе или с точки зрения asystem, если она наблюдается в системной среде [→Система/Окружение], а также в →мире. Только сложность системы является организованной сложностью. Она заключается в выборочном соединении элементов системы; это избирательная организация аутопоэза.Число абстрактно возможных связей между элементами системы увеличивается экспоненциально с увеличением числа элементов: два элемента образуют четыре связи, три элемента - девять и так далее. Когда количество элементов в системе очень велико, число связей достигает величин, которые не могут непосредственно контролироваться самой системой. Это означает, что внутри системы не все может быть актуализировано и одновременно связано со всем остальным; каждая из системных операций относится к дополнительной области возможностей. Сложность описывает тот факт, что существует больше возможностей, чем может быть реализовано, т.е. больше общения в социальных системах и больше мышления в психических системах. Что касается социальных систем, конкретное сообщение (“Что вы об этом думаете?” или “обменный курс вырос”) может напрямую подключаться только к ограниченному числу дальнейших сообщений.

Поскольку каждое актуализированное сообщение относится к области альтернативных возможностей, каждое соединение должно выбирать между многочисленными возможностями: например, ответ на вопрос “что вы об этом думаете?” - это только один из многих возможных ответов, комментарий к новости об изменении обменного курса - только один из многих возможных комментарии. Здесь мы наблюдаем принуждение к отбору: что-то осознается как данность, а остальное остается на заднем плане как область возможных ссылок. Выбор составляет временную динамику сложности [→Время]; основой отбора является тот факт, что актуализации происходят последовательно, поскольку ни одна система не может актуализировать все одновременно. Наблюдение за сложностью возникает наряду со значением. Смыслообразующая система наблюдает за сложностью мира со своей собственной точки зрения. Поскольку мир понимается как единство различий между системой и окружающей средой, сложность также связана с этим различием и зависит от наблюдения этого различия через смыслообразующие системы.

Сложность (включая сложность окружающей среды) существует только тогда, когда она наблюдается системой. Актуальность наблюдения для построения сложности особенно подчеркивается в концепции гиперсложности, которая означает, что сложность также включает в себя последствия ее наблюдения. Сверхсложность - это результат наблюдения второго порядка [→Операция/наблюдение], т.е. результат включения системы наблюдения в наблюдение: общество, например, является сверхсложным, если оно наблюдает последствия своих наблюдений за окружающей средой. Системное наблюдение не определяет сложность этой системной среды. Сложность окружающей среды формируется независимо от системы, поскольку система может понять ее только с помощью операций наблюдения, которые могут раздражать саму систему. Это парадокс системы, которая неспособна контролировать сложность окружающей среды, даже если эта сложность существует только в том виде, в каком она наблюдается системой.

Разница между системой и окружающей средой означает разницу в уровне сложности: окружающая среда всегда сложнее системы, потому что система проводит границу, которая ограничивает область возможного внутри самой системы. Разница в уровне сложности между системой и окружающей средой проявляется как взаимосвязь отношений, при которой абстрактно возможные отношения между элементами в системе (сложность системы) ограничены совместимостью с ее средой (сложность окружающей среды).

В (социальной) системе невозможно реализовать все в операциях (в коммуникации) одновременно по той причине, что сложность структурирована в соответствии с перспективой совместимости с окружающей средой. В такой системе сокращения необходимы для реализации и поддержания внутренней сложности, которая делает систему совместимой с окружающей средой. Уменьшение сложности означает, что абстрактная возможность отношений между элементами структурируется в специализированную систему, включающую ограниченное число возможных отношений.

Снижение сложности означает выборочное поддержание области возможностей, основанной на структурах. Структуры → определяют, какую внутреннюю сложность система может генерировать и переносить. Сложность осознается и поддерживается в системе только через редукцию: редукция и поддержание сложности не противоречат друг другу, а скорее являются взаимными условиями.Техническое обслуживание и снижение сложности зависят от конструкций, которые выбирают доступные возможности для соединения элементов друг с другом.Уровень сложности системы меняется с изменением избирательности отношений, которые становятся возможными благодаря структуре системы.

Система может увеличивать свою сложность в связи с увеличением сложности ее окружающей среды - не потому, что она соответствует сложности окружающей среды, а потому, что она функционирует автономно на основе своих собственных структур. Увеличение сложности в системе вызывает увеличение сложности в системах, ее обслуживающих, поскольку их среда становится более сложной. При этих условиях возможна эволюция системы; однако эта эволюция - это не простое увеличение сложности, а скорее изменение структуры.

Понятие сложности следует отличать от понятия дифференциации. Дифференциация относится к системе различения/среде, а не к элементу различения/отношению. Увеличение сложности не означает увеличения дифференциации; в то время как сложность изменяется непрерывно, дифференциация меняется прерывисто (как в случае изменения формы дифференциации общества).Однако понятия сложности и дифференциации могут быть связаны воедино. Увеличение сложности, то есть отношений между элементами, влечет за собой ограничения на расширение системы: ни одна система не может противостоять произвольному и неопределенному увеличению своей сложности. Таким образом, внутри системы устанавливаются ограничения, которые порождают подсистемы. Форма дифференциации между подсистемами определяет пределы сложности, которые могут быть достигнуты в системе. Изменения в уровне сложности могут вызвать изменения в системной форме дифференциации. Изменение критерия дифференциации системы имеет решающие последствия для уровня сложности, который может выдержать система. Это особенно важно для системы общества; современное общество, например, порождает гораздо большую сложность, чем более ранние общества, благодаря своим формам дифференциации [→ Дифференциация общества]. [C.B.]

Социальные системы (1995: 23-28); Теория общества (2012: Глава 1.9); Темпорализация сложности (1978); Введение в теорию систем (2012: глава II.8).

(PDF) Complexity (Komplexität). Available from: https://www.researchgate.net/publication/355956024_Complexity_Komplexitat [accessed Nov 26 2022].

[1] Kubiak, Jeff. “Strategy: Thinking Forward,” in Brad Allenby and Joel Garreau (Eds.) Weaponized Narrative: The New Battlespace. Center on the Future War, Washington DC: The Weaponized Narrative Initiative, March 21, 2017. pp. 31-35. 27 October. 2017. https://weaponizednarrative.asu.edu/publications/weaponized-

[2] Burckhardt, Jacob. The Greeks and Greek Civilization. New York: St. Martin’s Griffin, 1999

[1]

Обсуждение: Сложное

Содержание