Текучка[]
Дизайн как диалог с Будущим[]
(Дата: 2004-03-18 23:57:40 )
40 лет длилось моисеево странствие по пустыне ради избавления своего народа от рабского духа. Столько же миновало с формального момента создания дизайна в нашей стране.
Вспомним историю: начало 1960-х – это становление т.н. шестидесятников, время новых амбиций и пробивания "чуждых советскому строю" движений. Техническая эстетика в лице созданного в 1962 г. Всесоюзного научно-исследовательского института технической эстетики (ВНИИТЭ) стала символом креативной автономии, "троянским конем", долгие годы оставаясь оазисом свободного духа в среде доминировавшей в стране посредственности и казарменности.
Т.е. основной пафос "советского дизайна" – противостояние системе. Но с наступлением "демократических реформ", свободного рынка проявлять нигилизм стало не к кому, что и обнажило суть положения отечественного дизайна. Если раньше его реноме формировалось на почве проектной альтернативности современности, то с наступлением новых времен он обнаружил свою неготовность выдавать созидательный продукт, стать силой конструктивного развития.
И это следует понимать как "обрыв связи времен", отсутствие в современных условиях обращенности дизайна к Будущему, что и низвело его в массовом восприятии до уровня обыденного оформительства и обслуживания сиюминутных утех сильных мира сего. "Духовной жаждою томим", дизайн бредет своей пустыней и бредит миражами, предстающими в образах цветущих оазисов и искрящихся в недостижимости звезд. Звезд, мерцающих как синдром подражательности тем концептам и образцам, которые по-прежнему исправно выдаёт бомонд мирового дизайна. Смиряться же с подобной судьбой "неуместного ко времени" наше дизайн-сообщество вряд ли намерено…
Судьба дизайна есть вопрос мировоззренческой парадигмы, вопрос стратегической значимости. До тех пор, пока дизайн будет нести роль обслуживания утилитарного фетишизма, поддержания обветшалого культа потребительства, нас ожидает лишь продление его (дизайна) стагнации и обнищание духа традиций отечественной технической эстетики, одним из тягостных симптомов которых выступает вымывание (в т.ч. из жизни) соответствующего цвета специалистов и профессуры, отсутствие притока молодежи в эту "отнюдь не скучную" сферу жизни…
Наблюдаемые заигрывания на тему "инновации", мимикрия менеджмента по сути своей являются лишь дискредитацией, отвращением людей от стремления к нововведениям. Причина и в том, что в исконном своем (вселенском) значении инновация, технология и техника (см. Ортега-и-Гассет Х., Розин В.М., Хайдеггер М.) присущи лишь раскрепощенному нераболепскому сознанию, одинаково свободному в обращении ко всем трем равновеликим ипостасям сознания – рациональному, эмоциональному и интуитивному. Т.е. без возрождения духа мифопоэзиса, без обретения культуры чувственности и постижения человеком собственных идеалов, ценностей и хотений порочная ошельмованность инновационной деятельности (и дизайна как ее практической философии) непреодолимы в принципе.
Общий лейтмотив моей позиции состоит в том, что дизайн – это ничто иное, как одна из миссий, миссия по ведению диалога с Будущим. Пока мы не научимся ценить наше Будущее, мы не поймем то состояние, в котором находимся здесь-теперь, сегодня. Потому обратимся к прогнозному фону, который не вправе игнорировать.
Макротенденции. Промышленная революция осталась уделом истории. К вступлению мира в эпоху информационных технологий наша страна "оказалась не готова", здесь нам даже в "последний вагон вскочить не удалось", основные ниши на мировом рынке уже заняты. Теперь грядет эпоха социальных технологий, и здесь у России есть более чем серьезные шансы. Именно социальная революция будет разворачиваться не без нашего участия. Это во-первых.
Во-вторых, наша традиция, коренящаяся в понятии "цивилизация" – это культура монологовая, мы "впариваем себя" друг другу. Весь PR, вся "кухня" рекламы, технология промоушена и т.п. – все это строится на навязывании производителем себя потребителю через продукты (товары и услуги). Человек не знает, чего он хочет, но ему навязывается решение, которое возникло вне его воли. Поэтому, пока дизайн не научится (хотя бы внутри себя) вести диалоговое взаимодействие, рассматривать внешнюю среду не как потребительскую, а как партнерскую – качественных сдвигов не будет. Опасно мириться, принимая за норму, с установившимся разделением на "разработчиков" и "потребителей". Это опасно, когда мы этими словами легко манипулируем и не вдумываемся в их исконный порочный смысл, полагая, будто некто ("потребитель") обречен быть полигоном для амбиций "разработчиков". Эта опасность сродни наркотической, когда "соскочить с иглы" подобных иллюзий уже становится (самостоятельно) невозможным. Сейчас уместно только и именно диалоговое взаимодействие, в котором главный персонаж - творец, не заискивающий перед потребителем, а именно в диалоге с социокультурной средой чутко улавливающий её предстоящие проблемы и потребности и превентивно создающий опорные образцы – концепт-решения ли, аван-проекты ли и т.п., - тех решений, которые им наиболее адекватны.
Сейчас важнее даже "интимность", а не "адресность" обращения дизайна к миру: не заискивать перед "уважаемой публикой", а действительно обнаружить и понять в этом мире своего "со-проектующего партнера", открыть его как такую же Личность, подспудно ожидающую (в дизайн-решениях) вдохновляющего толчка к собственному творчеству как прозрению=резонансу в поле спонтанного мышления.
Потому назрела острая необходимость снятия традиционного разделения на касты "разработчиков" и "потребителей", ставшего порочным следствием расщепления изначально триединого сознания (рацио&эмоцио&интуицио). Абсолютизация рацио-сознания, закрепленная вульгарным менеджментом в культе управления (через цели), привела к отчуждению потребителя от фазы рождения и воплощения замысла разработчиком (продуцентом). Потребитель находится в обреченно-пассивном ожидании: "а что-то там еще выдаст этот идол-менеджмент, а мы ему послушно его зомбирующему умыслу и последуем". Тем самым культивируется комплекс неполноценности, пассивной зависимости первых и доминирующе-менторский статус=догмат вторых.
"А нам это надо?" Ведь представленная модель действительности немало сродни рабовладению, в которой закреплена и гарантирована предрешенность судеб "хозяев и рабов" : апология=возвышение рацио-сознания до "здравой логики" (т.е. единственно той, которая и гарантирует выживание), внушение умерщвляющей меркантильности как исключительной доминанты, с одновременным низведением до ничтожества эмоционально-чувственной компоненты человеческого бытия.
И это всех устраивает?! "Раб" смиренно "отрабатывает свою маисовую похлебку", "хозяин" для удержания власти держит его на "игле" зависимости от денег-наркотика , нагнетает дебилизацию своих подданных, изощряет их иерархию с культивацией тотальной и сквозной вражды, внутренних распрей, наветов, лицемерия и ханжества, что и гарантирует ему ("пахану") свою незаменимость и вымещение комплекса тщеславия. Тем самым "раб" "обезврежен" вечным приспособлением, борьбой за выживание, обреченно воспринимая погоню за бо'льшими деньгами (ср. с мечтой о большей миске похлебки) как вожделенный смысл своего существования. "Хозяин" мается по-своему, алчно взирая на рынок как поле своих нереализованных амбиций, где полно себе подобных стервятников, всюду явные и мнимые враги. Одни – пасут, другие – жирок нагуливают, готовят себя к бойне. Вот и живем-поживаем: роемся у дна жизни, самой Жизни и не ведая, "звезд не хватая", потому и поскольку забыли о чувственности (потому и лишенные возможности испытывать по жизни искренние чувства, обходясь их суррогатами – порнухой, "пищевыми добавками" и т.п.). Всюду имитации, фальсификации (товаров и услуг в т.ч.), вдогонку тому – введение контрольно-репрессивных мер (законы, кодексы, ISO, БББ и т.п.) Упустив причину, боремся со следствиями. Исход же такой "страусиной логики" предрешен…
Позитивная перспектива связана с обретением дизайном своего нового качества "системного интегратора" в диалоге с Будущим. Путь этот открывается через создание и освоение "языка инноваций", формирующего основы культуры проблематизации [7, 1]. Здесь открываются иные звезды, олицетворяющие не только символ мечты и самореализации человека в служении миру, но и служащие вполне конструктивной моделью решения человеческих проблем, многообразие которых предстает в образе звездной канвы коммуникативно-инновационного поля, встречающего современника из Будущего. Проблем, в которых, как оказывается, и скрыты исконные идеалы, ценности и хотения людей, где отражены их реальные силы и возможности, заложены основы социального партнерства в виде альянсов [8, 9].
Из предыдущих следует третье обстоятельство. Да, мы живем в среде культа менеджмента, который и держится на посыле "управления через цели". Некто придумывает цели, легко манипулируя нашей проблемофобией, боязнью браться не только за чужие, но, в первую очередь, за свои проблемы. Но есть и другая стратегия – самоорганизации через ценности [6, 8, 10]. Переход через разделяющую эти стратегии философско-мировоззренческую грань парадоксален и очень сложен, но необходим для становления неопрагматизма, основанного на иного рода корысти – корысти обнаружить жизнь не как мороку, обреченную на удрученность, а как редкостный шанс вплести в "музыку небесных сфер" сюиту собственного сочинения [8].
Дополнением к прогнозному фону служат и сходящиеся воедино тенденции:
a) усталость народа России от ожиданий внятных ощутимых перемен в социокультурной экономической ситуации в стране,
b) состояние перманентной тревоги тотальной военной эскалации в мире,
c) ожидание начала коренных изменений облика цивилизации именно из России,
d) потери иллюзий о возможностях иметь достойную жизнь исключительно через погоню за финансовой выгодой, которая уже обернулась для многих отрезвлением после увлечения виртуальной экономикой и информационными технологиями ,
e) снятие "железного занавеса" и экспансия импортных товаров на внутренний рынок вызвали своего рода шок, создали иллюзию вседоступности, насыщенности разнообразием и …обнажили «дефицит культуры хотения»,
f) отечественные концепции и школы футуродизайна, орг-деятельностного проектирования, мифодизайна, синергетики и т.п. новаторских для своего времени направлений для большинства практиков так и остаются экзотикой , нежели прагматичной философией деятельности;
g) обостряется и демографическая ситуация в стране, что проявляется как в резком сокращении числа "ветеранов науки и техники" (профессорско-преподавательского состава в первую очередь), так и в ожидаемом с 2003 г. падении потока молодежи в вузы страны. В этих условиях дефицит дееспособных творцов (креативно пригодных кадров) становится "ахиллесовой пятой" любых реформ в стране. Т.е. задача вдохновления молодежи на самореализацию именно в креативной инновационной сфере, а не в погоне за короткой выгодой через копирование чужого (во всех видах посредничества, тиражирования традиционной продукции и т.п.) становится острейшей по значимости,
h) избыток невостребованных по базовым специальностям кадров, опасность деградации квалификации тех, кто стал исключением из этой нормы, надежда на наступление лучших времен - все это создает нарастающее стремление со стороны многих авторов и разработчиков создать собственный или участвовать в чьем-то перспективном бизнесе. А это требует специальных знаний, специальной инфраструктуры предпринимательской среды и иных условий, в отношении которых мы опять же отстаем от мировых конкурентов ,
i) одной из существенных причин сохраняющейся пассивности страны в отношении принципиально новых наукоемких технологий (не путать с "оборонкой") является и то, что до сих пор нет целостной системы решения социально-экономических проблем регионов страны. И ее долго не будет до тех пор, пока, в частности, не будет найдено решение по преодолению традиционной разобщенности вузов, инвесторов и местных властей. Каждый из участников этой триады пока врозь пытается решать свои проблемы: вузы – гонят поток "безадресных неприкаянных специалистов" (по инерции держась за абстракцию "отрасль"), инвесторы – ведут спонтанный поиск достойных проектов, власти – не способны завлечь и тех и других для решения своих социально-экономических проблем.
Стратегия и задачи. Отсюда стратегия: смена парадигмы "управления через цели" на "самоорганизацию через ценности". Применительно к судьбам дизайна это, в частности, означает необходимость перевода его в иные стратегические измерения, задающие пространство новых смыслов:
- дизайн как социокультурная мифопроектная деятельность, становление экологии души;
- "проект – из будущего", Будущее как причина настоящего;
- «опережать, не догоняя» (не репродуктивная, а проспективная стратегия);
- альянс в триаде «наука – бизнес – власть».
Блок соответствующих стратегических задач включает:
- Избавление от разрыва ("раздрая в душах") целостности "идеал – проблема - замысел – воплощение – потребление - утилизация" как единых сущностей инновационно-коммуникативного поля (ИКП) .
- Придать дизайну роль проектной социологии , вдохновляющей людей на воплощение мировой гармонии через прирост функционального многообразия и способной открывать для этого сообразные образцы=прецеденты как камертон для творческого созидания [5, 8].
- Культивирование "культуры потребностей": идеалы & ценности & хотения как основы неопрагматизма и новых картин мира [9].
- Диагностирование и прогнозирование проблемной ситуации ("выращивание Древьев желаний") с включением духовно-этических императивов в определение приоритетов технологического развития [8, 11].
- Разработка новой доктрины футуродизайна [1,2] на базе феноменологического и структурно-функционального постижения инновационной деятельности.
- Формирование основ соответствующего мета-языка, семантико-семиотического воплощения футуродизайна [7].
- Разработка и пропаганда "качества жизни" как универсального интегрального критерия вклада инновационной деятельности в обеспечение устойчивого развития [9, 11].
- Развитие творческо-методологической и научно-педагогической базы для овладения и совершенствования парадигмы футуродизайна (вкл. дополнительное дистанционное обучение) [1,.9].
- Формирование системы самоорганизующегося креативного простанства венчур-интеграции, охватывающей все основные сферы (наукоемкие технологии, дизайн, маркетинг, шоу-бизнес, сценография, менеджмент, информационные технологии, музыка и т.д.) и их лидеров – "розмыслов инноваций", - совместными стараниями триады "наука-бизнес-власть" [9, c.114-117].
Почему эти цели уместны и важны? Дизайну подобает связывать свое имя с крупными формами, амбициозными по масштабам и социально-экономической значимости, концептуально свежими направлениями, а это и есть признаки инноваций. В условиях спада престижа (особенно у молодежи), низкой "популярности" науки и интеллигентности как таковых, успех дизайн-сообщества должен, надеемся, вдохновить коллег на "реванш", на создание и запуск в Будущее своих "троянских коней" и будирование внимания к своим нетривиальным идеям и технологиям опять же нетривиальными приемами и средствами. Также ясно, что в атмосфере непонимания массами существа и важности науки и технологий в целом, в условиях "обнищания духа творчества" в новых поколениях, достижения успехов в частных направлениях и сферах наукоемких технологий ожидать не приходится. Нужен парадигмальный прорыв, этот прорыв в большей мере ожидается в сфере мировоззренческой и проявление этого прорыва – в новых организационных формах научно-культурной кооперации.
Также важно учитывать, что в дизайн-проектах такого масштаба заключена заведомо высокая удельная стоимость интеллектуальной компоненты, динамика ее прироста и, соответственно, добротные рабочие места для творческих коллективов, так и их преемников.
В организационно-творческом плане одной из приоритетных в дизайн-сообществе стала необходимость разрешения проблемы: люди для концептуальных дизайн-проектов одновременно и нужны для разработки «ниш» (интеллектуаль